–– Зачем тогда «копоэйра»? – проскулил Гай.
–– Капоэра не для них! – Амадеус топнул ногой. – А для ребят из бригады Грека! И для всех прочих, кто вздумает перекрыть мне кислород! Охотников это никак не касается. Это внутренние разборки, мой мальчик. Тебе повезло… не знаю почему, но Тайбай не стал требовать возмездия! А ведь я собирался выдать тебя и остальных участников драки! Так что всё обошлось.
Гай всхлипнул последний раз и с облегчением затих.
–– Однако…, – вкрадчиво продолжил Хольке. – Лично я продолжаю чувствовать себя оскорблённым. Ты обманул моё доверие, Гай… ты обокрал мою заботу… Как будешь исправлять ошибку, Гай?
–– Выполню любой ваш приказ! – со слезами благодарности ответил Ол.
Хольке улыбнулся и даже соизволил наклониться и похлопать его по плечу. – Нико друг тебе? – задал он следующий вопрос.
–– Да.
–– Слушай внимательно… В ближайшие три дня пригласишь его что-нибудь отметить. Проследи, чтобы он наклюкался, после чего уговоришь уколоть «Игуану»… Или уколешь сам, когда наш малыш отключится. Я не могу позволить этому мальчику, находится где-то вне зоны моего влияния. Ясно?
Гай потрясённо молчал. Разовый укол «Игуаны» делал из Нико пожизненного наркомана и послушного раба Хольке.
В этом мире, как не странно, почти не было наркоманов, по причине отсутствия наркотиков. Натуральные уже давно не росли, синтетические производились в минимальных количествах из-за сложности изготовления и дороговизны исходного сырья. Готовую дурь использовали не в целях развлечения для богатеньких сукиных сынков, а для добровольного рабства особо ценных товарищей. На сегодняшний день у Хольке в банде было двое драгоценных рабов сидящих на Игуане. Маленькая лаборатория Хольке работала для обеспечения их нужд.
Бедному малышу Нико была уготована судьба стать третьим. С момента укола, взаимоотношения Нико и хозяина будут основываться на жёсткой привязке друг к другу. Нико никуда не уйдёт от Амадеуса и будет на безвозмездной основе отдавать свой талант во благо группировки, а Амадеус также безвозмездно будет колоть Нико необходимые дозы.
–– Сделай это для меня, – ласково прошептал Хольке. Гай Ол кивнул.
Амадеус ушёл. Через несколько минут от него для болящего прислали выпивку. Ещё через полчаса в гости явился Нико с миной сострадания на красивой роже. Маленький Санчес принёс банку с неизвестным содержимым и с порога приказал.
–– Скидывай портки!
–– Зачем? – опешил больной.
–– Буду твою задницу лечить.
–– Не хочу…, – Гай отвернулся лицом к стене. Нико, отвинтил крышку с банки, догадливо поморгал: «Стесняешься?» – с лёгкой ухмылкой спросил он. – «Эй! Я уже всё видел! Все твои секретные места! В красной комнате! Можешь больше не стесняться», – великодушно разрешил малыш.
–– Уйди…
–– Да ладно тебе! У меня четыре брата! Батя, знаешь, как их порет! То есть, порол. Сейчас он приболел чуток. Ну, ты в курсе… Давай помажу, и всё пройдёт за два дня, у меня мамаша это лекарство варит от ушибов.
–– А тебя не порет?
–– Меня нет,– легкомысленно признался Санчес.
–– Почему?
–– А-а-а-а… он это… я этот… любимчик! Во! – выкрутился пикиньо, чуть не пойманный на секрете своего истинного пола.
–– Повезло тебе…, – уныло пробормотал Гай и подумал, что через три дня этот малыш изменится навсегда. Это будет другой Нико – незнакомый. Исчезнет храбрец Санчес полный достоинства и самодостаточности, а на его место придёт скулящий раб Санчес с тоской и жаждой в глазах. Ол приподнял таз от поверхности кровати, нащупал резинку на штанах и стащил её на ляжки.
–– Ух ты! – округлил Нико глаза. – Красивый цвет! – оценил он сине-фиолетовую расцветку ягодиц.
–– Быстро мажь и звездуй отсюда, – просипел волчонок.
–– Не командуй! – пробурчал Нико, приступая к работе. – Раскомандовался… командир самолёта – отымел енота … Только штаны сразу не одевай, пусть мазь впитается…
–– Что это за хрень? Воняет, как издохшая крыса.
–– Не воняет, а пованивает… Матушка сюда собачий жир добавляет.
–– Собак грохаете?
–– Нет, на бойню ходим… десятидневную дохлятину берём.
–– Что!?
–– Не дёргайся! Шучу я… на самом деле – недельную…
В дверь постучали. Гай был вынужден повернуть голову и приподняться на локтях. – Кто?! – проорал он.
В дверь просунулась чёрная морда Лимбуса с подхалимской ухмылкой от уха до уха.
–– Не помешал? – намекнул гость на некие пикантные обстоятельства, свидетелем которых он только что стал.
–– Ты про что? – в один голос спросили Ол и Санчес.
–– Про отсутствие штанов на твоей заднице!
–– А кровохлёб? – суровым голосом спросил Нико.
–– Понял! Молчу! – кивнул гость.
–– Чёго? – спросил его Гай.
–– Папаша твой приходил к складу, передал письмо…, – ты как раз «отдыхал» на скамейке в Красной Комнате, – Лимбус полез в карман и вытянул оттуда смятую бумажку: «На», – он перегнулся через Санчеса и подсунул Гаю вышеозначенное послание от главы семьи Олов.
Родители Гая Ола были рабами при цехе производства ветровых генераторов и вентиляционных систем. Мамаша работала в цеховой столовой, отче пахал на сборке. Ещё у Гая был старший брат. Пять лет назад его определили в цех по изготовлению прониевых листов первичной закалки.
Батя писал: «Уважаемый младший сын… Уже давно мы с матерью не видели ваше лицо… Здоровы ли вы? Навестите нас срочно… по причине плохого самочувствия вашего старшего брата, который вот уже некоторое время находится дома… услуги врача очень дороги… не могли бы вы, уважаемый младший сын, принести немного денег…».
Гай рывком поднялся.
–– Ты что?! – вскинулся Нико. – Мазь ещё не высохла!
–– Плевать! – Ол натянул штаны. – Мне надо срочно сгонять до родителей. – Лимбус, выметайся, я сейф буду открывать!
Мулат кивнул и торопливо вышел за дверь.
–– Хочешь, я с тобой пойду? – предложил Нико.
–– Нет, охрана тебя всё равно не выпустит, – морщась, Гай присел на корточки и набрал комбинацию шифра на замке сейфа. Открыл дверцу и выгреб несколько связок монет – в основном серебра.
* * *