Врачеватель с неудовольствием оглядел тарелки и остывающую еду на них. Перевёл взгляд на молодого человека и отметил, что фаворит очень бледен, а потому приобрёл некое болезненное, затравленное очарование.
–– Сколько вам лет? – спросил эльф просто так – без всякой цели.
–– Семнадцать, – ответил Клаус.
Исия помигал, и вдруг, что-то незаметно изменилось в его взгляде.
–– Ваша мать жива? – врачеватель с еле уловимым волнением сглотнул кадыком.
–– Не знаю… я её не помню… я вырос в театре, а до этого был в приюте…
–– Вы знакомы с Хо Шитао?
Клаус уверенно ответил. – Он мой друг.
Несколько минут они молчали и пялились друг на друга.
–– Что?! – спросил Клаус. – Я здоров? Меня отпускают?
–– Я передумал…, – голос врачевателя прозвучал хрипло. – Оставлю тебя ещё дней на пять, заодно наберёшь вес.
–– Хорошо…, – артист смотрел растерянно. Мысленно отметил, что эльф перешёл на ты. Потом заканючил. – Только не пускайте ко мне Рюйодзаки!!
–– Я отдам распоряжение.
–– Обещайте!
–– Да. Успокойся. Он больше не придёт.
Исия встал и на подгибающихся ногах вышел в коридор. За дверью он обессиленно прислонился к ней спиной. Закрыл глаза. Подумал с испугом: «Что если внутри Клауса живёт Лето?!».
Мальчик соответствовал всем признакам! Он был красив, исключительно талантлив, не имел родителей, ему семнадцать лет, и он друг Хо Шитао! Более того – возможно именно Клаус выплеснул живую драконью магию в карнавальную ночь. А его драконья лихорадка является сигналом Лето о своём присутствии внутри человека.
Тогда что делать дальше?
«… Объявить, что у Клауса осложнение на… на… сердце. Да! Поставить охрану, запретить посещение, трансформировать его в дракона, убив это тело. И сообщить, что Клаус неожиданно умер от болезни! Да, так!».
Королевский врач оторвался от дверей и твёрдо зашагал по лазаретному коридору.
* * *
За двое суток путешествия по пустыне наследный принц так замучил Ланцу своими театральными сценами, что тот не выдержал и на последней стоянке подсыпал Кассию порошок «Ядовитой Клицинии». Отравление проявилось кишечными коликами, тошнотой и головной болью через час после того, как его Высочество заглотал полкружечки чая. И как следствие, Кассий основательно притих. Скрючившись, он ехал в седле. Одной рукой держался за живот. Пот обильно заливал ему лицо. Туш вокруг глаз расплылась в жирную неряшливую обводку. Всё вместе создавало образ больного человека, коего мучил смертельный недуг.
«Если остановят, так и скажу», – думал Ланца. «Мол, везу в Луну несчастного страдальца на лечение…».
Птопай встретил их ветреной непогодой. При почти полном безлюдье они проехали по улицам Низины и Ступеням «Валуна». Никто не остановил трёх запылённых всадников и не учинил им допрос.
От ворот Сай Ирджери Ланца прямиком отправился в дом к Аристоферу, который помимо лечебницы содержал небольшую гостиницу. Оставив Кассия в кресле, в одной из её комнат, Ланца заглянул в дом уведомить хозяев о новом секретном постояльце. В холле его встретила только Пелона.
–– Где ваш супруг? – спросил молодую женщину полу-эльф.
–– В доме Прокана.
Ланца поморщился, потрогал указательным пальцем бровь и с неохотой доложился. Я привёз из Энир Лаи лицо вам известное…
–– Хорошо, я скажу мужу, по его возвращении.
–– Да… я это… отравил его слегка! Он меня просто достал!
–– Что ты сделал?! – ахнула эльфийка и всплеснула руками.
–– Пол ложечки «Клицинии», – пробормотал Зиги. – Пусть Аристофер даст противоядие. Ещё я привёз нового садовника – отведу его в сад Гаи. Я пошёл!
Сопровождаемый гневным взглядом госпожи Касси, Ланца чуть не бегом покинул дом. Во дворе, поглаживая свою лошадь, его ждал Ларенси.
–– Теперь куда? – спросил садовник.
–– Я отвезу тебя в сад Гаи – осмотришься, – ответил Ланца, взгромождаясь в седло. Тёмный эльф окинул взглядом фасад гостиницы, пожал плечам и тоже полез на лошадь. – Я думал, что останусь здесь, – неуверенно ответил он. – Принц…
–– Не называй его так! Здесь не Энир Лаи! Нет никого принца. Есть подлец, мерзавец и убийца. Слышал клятву?
–– Он просто молод.
–– Он самовлюблённый шут! Поехали. – Ланца тронул поводья, оглянулся, заметил в окне возмущённое лицо жёнушки Аристофера и помахал ей рукой. Пелона в ответ погрозила ему кулаком.
Кассий Сонтана-Эрлинг отъезда своих сопровождающих не видел. Измученный болями в животе и тошнотой, он сидел в кресле, согнувшись – грудью на коленях. Ноги были расставлены, руками он стискивал себе икры. Между ступнями стоял небольшой тазик. Время от времени тело наследника сотрясали рвотные позывы, но кроме слюны на дно тазика ничего не шлёпалось. Страдальческие стоны наполняли комнату.