–– Эй! Так вы знакомы? – удивился Иван.
–– Виделись недавно… иди, погуляй…, – доброжелательно посоветовал ему пикиньо. – Иди, иди… давай прыгай отсюда.
Ванька шмыгнул носом и полный гордого достоинства махнул своим рукой. Мол, уходим!
–– Ну! – повернулся младший Санчес к улыбающемуся Хенрику и насупленному Тецую.
–– Соскучился, – откровенно признался его Высочество.
–– Слышь, – Нико вздёрнул одну бровь и внимательно оглядел Хенрика с ног до головы. – Ты откуда такой бледный на мою голову взялся? Чё-те-надо?
–– Я очень богатый и влиятельный человек…
–– И чё?
Время было предобеденное, и принц предложил. – Пойдём, я куплю тебе мяса. Свинину или говядину? Или кролика? – вспомнил Хенрик про зверёныша на коленях мальчишки в свой прошлый приезд.
–– То есть, ты за мной ухаживаешь? – смекнул пикиньо.
–– Нельзя? – его Высочество самодовольно улыбнулся. Напомнил. – Я очень-очень богатый человек…
Нико оглянулся, посмотреть: сколько народу на горизонте. У выхода из проулка маячили обе банды мелких сопляков, которые не торопились уходить окончательно и бдительно следили за развитием ситуации.
Тем временем сразу после ухода Нико, в Касперо заглянул Гай, которому и было объявлено, что пикиньо вышел буквально только что.
Гай немножко подождал, зажевал кусок хлеба и кусок омлета на нём, потом откланялся и пошёл искать младшего Санчеса. Он послонялся вокруг «Касперо» и от «балды» побрёл по той самой улице, от которой и ответвлялся Мертвецкий проулок. Чисто случайно! Также совершенно случайно, проходя мимо проулка, он повернул голову: полюбопытствовать: не лежит ли там очередной «трупак», и обнаружил Нико мило беседующим в кампании, от которой у Гая буквально застыла кровь в жилах. Уж кого-кого, а Тецуя Рюйодзаки он узнал сразу!
А Нико стоял в расслабленной позе и знать ничего не знал!
Гай свистнул пацанам. К нему вразвалочку, неспешно подгрёб Ванька Соколов и спросил нарочито хрипло. – Чего тебе?
Гай достал круглую серебряную монету и попросил. – Слышь, сгоняй в Касперо, и предупреди братьев вон того кудрявого, чтобы тихонечко без суеты подтягивались сюда. Лады?
–– А чё?
–– Надо, мелочь сопливая!
Ванька гордой мимикой изобразил, что обиделся на «сопливую мелочь».
Гай, который был очень понятливым, изменил тактику. Значительно смягчив интонацию, весь само терпение, он стал объяснить, кивая на троицу в конце Мертвецкого. – Вон того, симпатягу с большими глазами зовут Нико…
–– Я в курсе, – снисходительно кивнул Ванятка.
–– Слышь, тогда об чём речь. Его сейчас мечиком чик-чик!
–– Кого?! Нико?! – возмутился Иван, который был совершенно уверен в непобедимости своего уличного идола.
–– Вон тот второй, не тот который белобрысый, а тот который с короткими чёрными волосами – полицай и крутой мечник!
У Ваньки округлились глаза. Он спросил. – А белобрысый кто?
–– А белобрысого я не знаю… просто хрен какой-то! (почти в точку)
Тут мальчишка кое-что вспомнил и сообщил. – Да нет у него меча… я видел!
–– Нет меча? – безмерно удивился волчонок Гай.
На самом деле меч у Тецуя был, только укороченный и в специальных ножнах, которые крепились на внешнюю сторону икры правой ноги – под стик. Тецую, как простолюдину нельзя было носить стик, но иногда он это делал, например, чтобы спрятать меч – как сейчас.
–– Точно нет? – уточнил Гай.
–– Точно, – снисходительно кивнул Ванька.
–– Лады, тогда стоим, просто наблюдаем, но если что, как молния несёшься в Касперо и вопишь изо всех сил. Усёк?
–– Угу…
–– На, – Гай сунул в руки Ваньки монету.
В конце проулка Хенрик продолжал вкрадчиво уговаривать. – Не надоело шариться по помойкам? Лопать синтетику?
Нико с раскрытым ртом и, запрокинув голову, сонно рассматривал небеса. Если не знать какой он был на самом деле, то казалось, что парниша – круглый идиот. Красивый, круглый идиот. Хенрик невольно представил, как он очень нежно «любит» этого идиота, и у того через открытый рот текут слюни. Образ был такой яркий, что его Высочество запнулся и потряс головой.
Этот мальчик с каждой минутой приводил его во всё больший восторг. Хенрик совершенно не понимал, что с ним твориться! Неважно как выглядел Нико – взлохмаченный, нечёсаный, как последний дебил, в изношенной одежде, босой – с грязными пятками и ногтями… всё вызывало у принца слюнявое умиление и желание искренней и добровольной привязанности этого «малыша» к себе. Впервые в жизни он очень захотел стать тем кого любят, и получать в свой адрес взгляды обожания, а не слёзы и крики.
Не меняя положения головы, пикиньо скосил синие очи с облаков на Хенрика и лениво спросил. – У тебя какой циклоп?