–– Ну, он же не может заниматься с тобой любовью до тех пор, пока не состоится церемония бракосочетания…
–– И что! – голос Лукреции был твёрже латного прония и холоднее замороженного покойника.
–– Ну-у… , – Настя уже поняла, что не стоило поднимать эту рискованную тему. – Вдруг, он попросит тебя о какой-нибудь альтернативе…
–– Он не попросит! У него есть Клаус и я очень рада этому обстоятельству! И я вообще не собираюсь становиться его королевой!
–– Ка-а-ак?!!
–– Свадьба может быть отменена.
–– Ка-ак?!!
–– Представь, что я … я… окажусь способна на проступок не соответствующий статусу королевы. Например… например, я изменю Хенрику! Неоднократно! Много, много, много раз. И сделаю это достоянием общественности.
–– О, Мирозданье…
–– Да! Так и сделаю!
–– О, древние эльфы… , – Настя в ужасе таращила глаза. Наконец пролепетала. – Тебя накажут, заклеймят как государственную преступницу! – изрекла она неожиданным басом.
–– Все это делают!
–– Да, пока их не поймают…
–– Элишия…
–– Элишия – вдова! – напомнила Мороз обстоятельство вольготной жизни королевы. – Тебя накажут, а его… ну того, с кем ты будешь изменять, его убьют за склонение на измену!
–– Хенрику можно отпускать свой драгоценный член на прогулку, а я должна блюсти верность царственному ложу?! – возмутилась Боска.
–– Ну, Лу-уки, – заныла Анастасия. – А тебе его не жалко?
–– Хенрика?!! – взвизгнула Лукреция.
–– Не-ет… Его…, того кто будет им – твоим любовником… Его повесят!
На расстоянии тридцати метров впереди них прямо на траве, понуривши голову, сидел Артур. Он полностью смыл грим с лица, но возвращаться в апартаменты Хенрика не спешил. Мысленно Кэрроу бесконечно прокручивал свой разговор с Кассием и спрашивал себя: способен ли он, будучи в должности историка-информатора, совершать действия, в том числе и противозаконные во имя чего-нибудь. Например, во имя того, чтобы посадить Кассия на трон.
Погружённый в мысли, он не видел ни её Высочество, ни фрейлину.
–– Его не повесят, – сказала Лукреция, разглядывая Артура по мере приближения к нему.
–– Обязательно повесят, – сопротивлялась подружка.
–– Ты знаешь, как звучит основной пункт присяги свидетелей событий?
–– Нет…
–– Он звучит что-то вроде: «Клянусь не вмешиваться в происходящее, что-бы не происходило!» Понимаешь?
–– И что?
–– Дурочка! Если я прямо сейчас начну снимать штаны с историка-информатора, он имеет право только наблюдать! Если начнёт сопротивляться и отпихивать меня – это может быть расценено, как нарушение присяги. Правда, смешно? Парадокс! Никто не повесит историка-информатора за то, что он свято соблюдал присягу! Ха-ха!
Артур услышал смех и поднял голову. Разглядев невесту Хенрика, торопливо вскочил на ноги и глубоко поклонился.
–– Я сейчас уйду любоваться цветами…, я ты пригласи его в оранжерею, – прошептала Лукреция и едва уловимо кивнула в сторону маленькой оранжереи.
–– О… нет, – пролепетала резко вспотевшая и побледневшая Настя.
–– Это приказ, – Луки поощрительно улыбалась Артуру издалека.
Цветочная оранжерея в общественном дворцовом саду, тоже являлась общественной. В неё мог прийти любой служащий дворца и побыть некоторое время среди цветов. Отдохнуть душой, понюхать аромат. Но, как правило, она пустовала. Редких растений там не имелось, и подобных оранжерей на дворцовой территории было полным-полно.
Боска погуляла среди: орхидей, роз и эльфийский циканий, заодно огляделась – нет ли посторонних, и на всякий случай несколько раз громко позвала. – Господин садовник! Вы мне нужны! Отзовитесь!
Садовник не отозвался, как и кто-либо кроме садовника. Это означало – оранжерея пуста. Её прозрачные стены были плотно заставлены горшками и вазонами с растениями, и можно было не опасаться, что происходящее внутри будет увидено кем-то снаружи.
Девушка вышла в центральный проход, встала напротив дверей и стала ждать.
За стеклянной дверью обозначился силуэт. Дверь открылась и пропустила внутрь Артура Кэрроу. С той стороны двери встала Настя.
Артур вторично поклонился. В глазах его застыл вопрос.
–– Подойдите ближе, – попросила Лукреция.
Кэрроу подошёл.
–– Странно видеть вас отдельно от его Высочества. Как вы сбежали?
–– Я вдруг опух и покраснел… наверное, аллергия… Его Высочество отпустил меня к врачевателям…
Луки стала внимательно приглядываться – с её стороны будет нехорошо, если она принудит больного человека к… активным действиям.
–– Теперь уже нет никаких признаков, – заметила она.
–– Я их смыл.