- Нет, - твердо сказал он. Развернувшись на каблуках, он встал к ней спиной и, сделав знак растерявшемуся Бернардо, сел за стол. Зита настороженно следила за каждым его движением. - Я не трону мальчика, - сказал он, после недолгой паузы. - Бернардо.
Он раньше никогда такого не делал, но, видимо, сегодня день, когда он изменяет привычкам. По его короткой команде "Бернардо", прогремел выстрел, угодивший Зите в область сердца. У Бернардо дрожали руки, сжимавшие блестящий кольт, а из тёмных глаз прыснули ручьи слез.
- Не вой, - Граф открыл ключем, извлечённым из полки шкафа, медальон.
Он и сам испытывал какое-то ноющее чувство где-то в груди, а слышать такие вопли от другого человека - ещё хуже, чем если бы он сам расплакался. В медальоне не было бриллианта "Слеза", что чище воды и слёз, как завещал ему его отец, который тоже когда-то был capo di tuttu capi ("капо ди тутти капи" - итал., дословно - "глава всех глав", то бишь "босс боссов" - фраза, используемая сицилийской и американской мафией для обозначения босса самой влиятельной мафиозной семьи) в Семье.
В медальоне была небольшая записка, где мелким, но размашистым неизвестным ему почерком было написано: "Синьор Арнольдо Роджисто, по кличке Граф, здание окружено, не пробуйте сбежать". Граф кинул взгляд на подозрительные пакеты Зиты, но было уже поздно бежать... Этот англичанин-молокосос совсем не тот, за кого себя выдавал. Зита принесла себя в жертву во имя правосудия? Без сомнения, это её план. Глупая, влюблённая Зита, которая не раз ответила ему отказом на предложение руки и сердца, и этому Бернардо тоже и ещё куче властителей Италии и США, влюбилась в этого копа Джона Джонса! А ведь на вид он действительно цыпленок. Зита... Он, Граф, повинен в её смерти, но даже тут она ему не уступила - и ему, по её вине, осталось не много и даже этому услужливому Бернардо, который её пристрелил. Зита никогда ему не уступала, а ещё говорят, что женщины слабее мужчин.
- Синьор Роджисто, здание окружено. Если вы не спуститесь в течении пяти минут, мы откроем перестрелку. В любом случае, у вас нет шанса выжить, - доносилось с улицы из рупора. Бернардо всё продолжал рыдать, а он сам даже не изменил позы. Он это заслужил.
Три, два, один...
Конец