— Не представляю, почему я все вам выкладываю! — воскликнула она.
— Это вы делаете мне одолжение, беседуя со мной, — успокоил ее Аллейн. — Только что меня не сказать чтобы оттолкнул, но слегка отодвинул почетный гость.
— Не сравнить с тем, как он меня отшил! — одними губами проговорила Софи. — Мне до сих пор не по себе.
— Но… разве он не один из авторов вашего издателя?
— Он наша большая двустволка. Глупо было напоминать ему, что мой начальник нас знакомил. Можно подумать, я ему яду предложила.
— Как это странно с его стороны.
— Очень похоже на пощечину. Раньше он казался таким мягким и приветливым, и в нашей конторе его считают милым человеком. А мы не запаздываем с началом? Мистер Мейлер поглядывает на часы.
— Майор Свит опаздывает на двадцать минут, и леди Брейсли, и достопочтенный Кеннет Дорн тоже. Они живут в… — Он замолчал. — А вот, по-моему, и они.
И действительно, они подошли, и мистер Мейлер, сняв берет, с торжественным видом шагнул им навстречу.
Аллейну стало интересно первое впечатление о них Софи Джейсон. Несмотря на всю ее манеру держаться и очевидный ум, он сомневался, что она когда-либо встречалась с людьми, подобными Соне Брейсли. О Соне Брейсли Аллейн знал очень многое. Свою жизнь она начала как достопочтенная Соня Дорн и была дочерью пивного магната, дети которого в общем и целом закончили катастрофически. Много лет назад Аллейну довелось встретиться с ней, когда он навещал своего старшего брата Джорджа, посла, в одной из его служебных резиденций. Уже тогда эта женщина обладала, по выражению брата Аллейна, которого тот снисходительно считал тем еще ослом, «определенной репутацией». С течением времени репутация эта упрочилась.
— Она испытала все, — важно съязвил сэр Джордж, — кроме нужды.
При взгляде на нее теперь в это легко было поверить. Ее выдают ноги, подумал Аллейн. Больше, чем ненадежная маска лица, или дряблые подмышки, или предательская шея. Все дело в ногах. Хотя чулки обтягивали их плотно, как кожа, казалось, что они сейчас обвиснут на этих хрупких, длинных и тощих ногах, а уж как неуверенно держала она равновесие, вышагивая в золотистых сандалиях из лайки. Все дело в ногах.
Но и лицо не слишком радовало. Даже если отвлечься от кругов под глазами и самих глаз, оставался ужасно вялый рот. Накрашенный модной бледной помадой, он с таким же успехом мог быть алым: рот престарелой менады[17].
Племянник обладал отдаленным сходством с ней. Аллейн вспомнил, что его отец, второй лорд Дорн, быстро развелся с двумя первыми женами и что третью — мать Кеннета, — как выразился Джордж, «изолировали». Не очень-то веселое начало, с сочувствием подумал Аллейн и прикинул: могло бы хоть сколько-то помочь Кеннету Дорну старое средство — «живи на фунт в день и заработай его»?
Пока они приближались, Аллейн заметил, что молодой человек смотрел на Мейлера со смесью, кажется, тревоги, хитрости и, возможно, подобострастия. Он был беспокойным, изжелта-бледным, лоб покрыт испариной. Когда Мейлер представил Дорна и тот протянул, здороваясь, руку, ладонь оказалась холодной, влажной и дрожащей. На плече у него, довольно неожиданно, висела фотокамера.
Его тетка тоже пожала Аллейну руку. Ее обтянутые замшевыми перчатками пальцы сжались, мгновение оставались в этом положении и медленно разомкнулись. Леди Брейсли пристально посмотрела Аллейну в глаза. Значит, она по-прежнему, ужаснулся он, пытается соблазнять мужчин.
— Как весело, не правда ли? — произнесла она. Голос у нее был красивый.
Рядом с ней возник Мейлер, ведущий за собой Гранта.
— Леди Брейсли, могу я вам представить? Наш почетный гость — мистер Барнаби Грант.
Она улыбнулась:
— Вам известно, что вы — единственная причина, по которой я попала в эту компанию? Даже с помощью табуна диких лошадей Кеннет не затащил бы меня осматривать достопримечательности в такой отвратительный час. Вы моя «достопримечательность».
— Не знаю, что на это и ответить, — быстро произнес Грант. — Разве что, я уверен, церковь Сан-Томмазо в Палларии вознаградит вас гораздо больше.
— Мы туда едем? На руины? — осведомилась она, широко распахнув глаза и растягивая слова. — Не могу выразить, как я ненавижу ру-и-ны.
Последовала, возможно, секундная пауза, а затем Грант пояснил:
— Это не совсем руины. Это… что ж, вы увидите, когда мы туда доберемся.
— Они фигурируют в вашей книге? Я прочла вашу книгу — ту, про Саймона, — а это большой комплимент, если бы вы только знали, потому что вы пишете книги совсем не в моем вкусе. Не обижайтесь. Эта мне очень понравилась, хотя я так и не поняла, о чем она. Вы мне объясните. Кеннет пытался, правда, дорогой, но у него получилось еще более запутанно, чем в книге. Мистер Аллейн, идите сюда и скажите мне… вы читали последнюю вещь Барнаби Гранта, и если читали, поняли, о чем она?
17
В древнеримской мифологии — жрица Вакха, в переносном значении чувственная, сладострастная женщина.