Аркадию снился Пашка - как обычно веселый и задиристый, но с дыркой во лбу. Еще снилось преследование. Погони шли обычно по улицам Жданова, и в них ноги становились непослушными, а воздух вязким как кисель.
Но чаще снилась мама: то дома, то на кладбище. Говорила, что соскучилась, звала...
Открыв глаза, Аркадий часто не мог понять - проснулся ли он. А если этот кошмар наяву - где он, куда несется этот поезд?
- Куда мы едем? - спросил он, продирая глаза, у Вальки.
- Ты был рядом, когда мы покупали билет, - напомнила та.
- Нет, куда мы должны приехать вообще?..
- Я еще пока не знаю, - сказала девушка, переворачивая страницу.
Чтение, меж тем, давалось с трудом. В голове кружили мысли: в самом деле, что делать, куда ехать после того, как...
Отложив книгу, она взглянула на часы: следовало переодеваться. Она стянула рубашку, обнажив свою ничем не стесненную грудь. Она чуть заметно подрагивала в такт с движениями поезда. Бордовые пирамидки сосков венчали это чудо природы.
Аркадий отвел взгляд, сделав вид, что его больше интересует то, что творится за окном.
- Ну что же ты... - сказала с укором Валентина. - Смотри. Тебе же нравится. От меня не убудет, а тебе приятно.
Парень не ответил, сделал вид, что не расслышал. Валентина пожала плечами и принялась наводить красоту, так и не удосужившись прикрыть свою полунаготу. Из дамского ридикюля были извлечены расчёска, пудра, помада. И скальпели, бережно хранимые в черном замшевом чехле. Увидав скальпели, Аркадий поежился.
- Мне надо выйти побриться. Запахнись, - сказал Аркадий.
Он начал отпускать усы, но бороду приходилось сбривать в холодной воде тупыми лезвиями «Нева». В этом было что-то от ежедневной казни.
В тот момент кто-то робко постучал в дверь... Аркадий замер - сердце ушло вниз. Однако же никто не стал дергать ручку. Немного выждав, мужчина все же вышел в коридор и выдохнул с облегчением. По вагону шли «глухие», которые нелегально торговали фотокопиями всяческих сонников, гороскопов, церковных календарей и прочей внесоветской ерунды. В тамбуре, если удавалось столковаться, можно было приобрести порнографические карты. Кажется, и глухими-то они не были, а изображали таковых, чтоб удобней было изображать непонимание.
Оказавшись в туалете, Аркадий с тоской посмотрел на безопасную бритву в своей руке. Он подумывал сменить ее на опаску и перерезать себе горло, если милиция все же насядет. Но хватит ли решимости не даться живым?..
Глава 51
Обком похож на банку с тарантулами. Всяк мечтает сожрать ближайшего. Некоторые в отпуска не ходят, ибо опасаются, что в отсутствие их подсидят. Первому секретарю обкома несколько проще: ставят его по протекции сверху, и без участия высших сил снять секретаря невозможно.
Но покидать надолго свой кабинет в Донецке Легушеву не хотелось: разболтаются подчиненные, появятся нездоровые мысли. Станут заглядываться на пустеющее кресло.
С другой стороны - в Жданове ЧП союзного масштаба. А где должен быть коммунист, первый секретарь обкома? Там, где трудней.
Всеволод Анисимович остановился практически в центре, в санатории имени Крупской, из окон его комнат было видно море. Городская молва утверждала, что некогда в этом здании гостил сам Леонид Ильич Брежнев во время своего визита в город почти десять лет назад.
Молва была справедлива лишь отчасти. Брежнев в городе не задержался, отбыв в день визита в столицу. Однако здание действительно готовили на всякий случай.
Дни первого секретаря проходили хлопотно - встречи с активом, посещение заводов, и, конечно, надзор за следствием. Обедал он в ресторане, в центре, в отдельном кабинете, завтрак и ужин привозили в санаторий.
Хотелось гульнуть, прижать в хмельном танце упругое женское тело. Но номенклатурный этикет подразумевал спокойное целомудрие. По крайней мере, на людях. И лишь вечером Всеволод Анисимович мог позволить себе расслабится.
Кем была та комсомолочка, которая приходила в его номер ближе к сумеркам. Кажется, она называла свое имя, но Легушев постарался тут же вымарать его из памяти. Разумеется, она его не любила, он не мог привлекать ее физически. Она отдавала свое тело, вероятно, ожидая какой-то протекции в будущем. Знала ли девушка, что в данный момент карьера первого секретаря обкома висит на ниточке? И если знала, то почему ставила на него? - порой спрашивал Легушев. Может, потому, что других ставок не было, и в этой игре она точно ничем не рисковала.