Дневной свет мутнел. Солнце уходило на запад, но до темноты было далеко.
- Девчата, дайте номер телефона? - спросил Пашка.
- Номер телефона? Это можно. Он у нас короткий и запоминается легко. Звони «Ноль-Два», - ответила Валька, перебирая простенькое пластмассовое ожерелье у себя на шее.
Бежевое платье девушки тоже было простым, без украшений и карманов, словно скроенным из одного куска плотной ткани. Аркадий вдруг подумал, что кровь на этой светлой ткани смотрелась бы хорошо.
Он даже осмотрел Валентину, ожидая увидать на материи карминовые пятна, но их не было. Однако, в вырезе на обнаженном плече девушки юноша заметил родимое пятно, напоминающее Францию.
- Ну дайте телефончик, - продолжал Пашка. - Вам что, жалко?.. А мы вам свой номер дадим.
- А нам он на кой?..
- А вдруг пригодимся?.. Раз уже пригодились. Вдруг надо будет вас спасать от дружков... прооперированного.
- Дружков я его не боюсь. С двумя-тремя я справлюсь, а шайками им постоянно ходить неудобно.
- Он может пожаловаться в милицию, - заговорил молчавший доселе Аркадий.
- И признает, что его отделала баба? Да ни в жизнь! Ничего страшного, рана неглубокая. Залатают, будет шрамом еще хвастаться.
- А как вы смогли бросить раненого? - спросил Аркадий. - Ваш Гиппократ, верно, в гробу перевернулся.
- Да вот, выходит, что смогли, - парировала Валентина. - Вы же тоже ему не поспешили помогать, я так думаю...
Валентина поглядывала на Аркадия, но тот внимания не обращал, разглядывая асфальт.
Наконец, над головами загудели и зажглись лампы, озарив чрезмерно ярким светом аллею. Свет этот разрушил какое-то уединение, и девчата словно очнулись, засобирались. Парни, конечно, вызвались проводить.
К тому времени Пашке удалось выудить телефоны. Он узнал, что девчата работают медсестрами в Куйбышевской больнице. Ответно он рассказал, что Аркадия со дня на день назначат начальником цеха. Аркаша отнекивался и смущался.
Вика жила на Кварталах, в доме, построенном пленными немцами после войны. Валентина обитала немного дальше, где-то на поселке Аэродром. Но от проводов до дома она отказалась:
- Чего вы будете ходить, собак дразнить?
- Да ведь темно, кто-то напасть может, - ответил Пашка.
- После парка ты серьезно думаешь, что я тут кого-то боюсь?
Они расстались около Детского городка. Еще светило солнце, но как-то вскользь, по вершинам деревьев, а в улицах поселка уже сгущались сумерки. Над домами висели тучи, напоминавшие перевернутые горы.
- А почему поселок называется Аэродромом? - спросил Пашка, провожая девушку взглядом. - Самолетов я не вижу.
- Тут во время войны был аэродром. Косая полоса где-то от угла 24-го квартала до знака «Счастливого пути». Где-то между Гастелло и Покрышкина стояли ангары, а зенитки стояли почти там, где сейчас памятник на кладбище. Мне мама рассказывала.
Глава 13
- Мне звонили из тира, - сообщил Легушев Аркадию после утренней цеховой планерки, прозванной «дураковкой». - Я пообещал им три литра краски.
Именно так: он обещал, звонили ему. И теперь Владлен тут командир, а Аркадий - исполнитель. Лефтеров кивнул, зашел на лакокрасочный участок и налил краску в трехлитровую банку с немного сколотым горлышком.
Наполненную банку можно было вынести через многочисленные дыры в заборе, попросить вывезти кого-то из автотранспортного цеха. Это было бы проще, хотя и немного рискованно. Но в бухгалтерии Аркадий вытребовал материальный пропуск, который подписал Легушев. И, отпросившись после обеда, Лефтеров отправился в тир.
День был знойным - только что по городу пронесся дождь, но жару не сбил. И теперь душно парило, пахло травой.
В тире царила абсолютная тишина - секции не работали ввиду каникулярного времени. Вахтер спросил, к кому идет Аркадий, тот ответно уточнил: на месте ли директор. Оказалось: тот ожидает Лефтерова у себя в кабинете. Дорога была известна юноше - направо за угол и до конца коридора. Из-за жары дверь была распахнутой.
- Разрешите?..
- А, Аркаша! Заходи!
Поздоровались, обменявшись рукопожатиями.
- Куда краску поставить, Михаил Андреевич? - спросил Аркадий.
Директор ожидаемо указал на дальний угол кабинета.
- Как семья, как дети?..
- Растут, - ответил директор.
- Уже не верят в Деда Мороза, но еще верят в коммунизм, - пошутил Аркадий шуткой Саньки Ханина.
Михаил Андреевич остался серьезен:
- Это мы не доросли до коммунизма. Вот когда мы будем к нему готовы - вот он и настанет... А ты сам как? Своими не обзавелся?
- Никак нет... Куда там.
При этом Аркадий сначала подумал о Маше, а потом вспомнил о Вике. Он взглянул за окно, туда, где было видно футбольное поле общеобразовательной школы, в которой трудилась Мария Александровна. Нынче она была, наверное, в отпуске, который летом полагался учителям.