- Желаешь пострелять?.. - спросил директор.
- Было бы неплохо, - кивнул Аркаша.
Две двери оружейной комнаты были закрыты, но не поставлены на сигнализацию. Взяв ключи из ящика стола, директор и Лефтеров отправились за оружием.
- Из чего постреляем?.. Из пневматички?.. - спросил Михаил Андреевич, открывая оружейку.
- Из пневматички я и в уличном тире постреляю, - ответил Аркадий. - Давай с мелкашки.
- Тогда из пистолетов?.. Мне лень маты выкладывать.
Из сейфа, стоящего в глубине комнаты, директор достал два пистолета системы Марголина.
Педантично закрыв комнату, Михаил Андреевич отправился в стрелковый зал. Аркадий последовал за ним. В зале хозяин щелкнул пакетником. Под потолком загудели дросселя ламп дневного света, по коробам вентиляции загрохотал воздух.
В длинном гулком зале размещалось две стрелковые дистанции, так, чтоб стрелки стояли на них спина к спине. На длинной обычно стреляли из винтовок, и там мишени подавались из-под пола. На короткой упражнялись из пистолетов, и мишени меняли сами стрелки, прерывая занятия.
На рубеже короткой дистанции стоял обыкновенный стол, куда и положили два пистолета, две пачки патронов и связку ключей. Первый ключ был от английского замка, на который запирали внешнюю дверь оружейки. Внутренняя, сваренная из прутов, закрывалась большим ключом с одной бородкой. А два стандартных номерных двухбородчатых ключа открывали ячейки сейфа.
Было видно их номера - «86» и «45». Цифры запомнились.
- Ну что, мишень четыре, дистанция - двадцать пять метров, - сообщил Михаил Андреевич. - Айда менять листы.
Мишени лежали тут же, изрядно припавшие пылью. Откуда в зале, который не имел окон, бралось столько пыли, Аркадий не понимал.
- Как работа? Как учеба? - спросил Михаил Андреевич.
- Да я отучился в институте на заочном. А работа... Что-то черные полосы зачастили.
- Ну, еще все будет. Ты еще молод, здоров. Мне бы твое здоровье. Вот в мои годы тело напоминает взбесившийся барометр. В ушах шумит - к дождю. Суставы крутит - погода меняться будет.
Вернулись к рубежу, и, взяв пистолеты, приступили к стрельбе.
Звуки выстрелов гулко катились по тиру, затихая в дальнем конце зала.
Отстреляв обойму по всем правилам, Аркадий крутанул на пальце пистолет, словно Стив Макквин в каком-то вестерне.
- Пижон, - сказал Михаил Андреевич. - Ты в курсе, сколько сейчас правил обращения с оружием нарушил?
- В курсе. Пронос ствола через контур тела, палец на спусковом крючке, разбитие угла безопасности...
И, зарядив новую обойму, Аркадий выстрелил ее от бедра. Естественно, в мишень не попал и близко. Латунные гильзы звякали по бетонному полу.
- Дважды пижон. Тебе бы меньше азарта и больше тренировок - получил бы ка-мэ-эс-а.
- Да причем тут азарт. Я просто проверяю - правду ли в кино показывают?..
И патроны были самого мелкого калибра, и работала вытяжка, но к концу первой пачки в горле у стрелков стоял кисло-сладкий ком, глаза слезились. Без вытяжки в тире было бы вовсе горько.
-
Патроны Страна Советов штамповала в избытке, но качество тех было неважным: гильзы дуло, капсюли давали осечку, порох оставлял нагар, коксовал смазку. И после стрельб, оружие, как и станок после работы, требовалось почистить, смазать.
У ружейного масла был свой, особый аромат, не похожий на запах индустриальной смазки.
Чистка оружия - дело нудное, долгое. Но одно дело - чистить почти невесомый пистолет, а другое дело - как в армии, гонять по танковому стволу громадный банник.
Беседа скрадывала время, и Аркадий сам не заметил, как разговорился. Он жаловался на то, что на работе лишился своей начальственной должности, на то, что в тот же день его оставила девушка...
- А-ну, прекрати мне, - сказал Михаил Андреевич. - Еще зарыдай тут. Если кто-то твою должность занял, значит, он более достойный!
- Чем же он более достоин? Тем, что сын секретаря обкома?..
- А, может, и этим. Тем, что с младенчества впитал партийность. Я с ним разговаривал по телефону, так чувствуется - товарищ с хваткой, деловой... Стрелков на завод вызывает, живность прорядить. А что у тебя с ним отношения не сложились... Неважно, как он к тебе относится. Не это определяет - хороший он человек или нет.
Аркадий опешил. Он смотрел на своего учителя, ожидая и желая увидать признаки сарказма. Но их не имелось.
- Вот этого тебе и не хватало. Хватки-то... Без обид, но мягковат ты...
- Стало быть, нет тут ошибки?..
- Стало быть, нет. Когда такое было, чтоб советская власть ошибалась? Тем более - извинялась? Так что - волю в кулак. Всякий человек - кузнец своего сам понимаешь.