По проспекту уже тянули троллейбусную контактную сеть, и уже в этом году обещали пустить троллейбусы, но нынче по проспекту из общественного транспорта грохотали только трамвайчики.
На «семерке» доехали до Центрального рынка, поднялись к самому главному из всех перекрёстков города - пересечению проспектов Ленина и Металлургов. Рядом с ним в небо целилась первый ждановский небоскреб - пятнадцатиэтажное здание будущего «Гипромеза». Пустые глазницы окон были закрыты огромными плакатами с изображением вождей.
Город был жарок, и в поисках прохлады прошли к драмтеатру, к фонтану на его задниках. Сквер был полон людьми. Галдели дети, в шахматы играли старики, прогуливались с новорожденными утомленные родители.
- Мы с Аркашей вместе в армии служили. Монголия это, по-вашему, по медицинскому - анус мира, - рассказывал Пашка.
- И как она, Монголия, монгольская кухня?.. - спросила Вика скорей из вежливости.
- Не знаю, мы из части в Монголию не выходили. Ну и кухня обычная, солдатская - все больше крупа и консервы. Сгущенная свинина и тушеное молоко. Так вот скажу, что лучше командира у меня в жизни не было! - все расхваливал приятеля Пашка. - Как я за ним скучал все эти года...
- А почему расстались?.. - спросила Вика.
- Ну, я за длинным рублем погнался, на севере работал. А Аркаша домой вернулся.
- Да не свисти ты мне, - устало сказала Валентина. - Ты в тюрьме сидел - по повадкам видно. У меня на таких взгляд наметан.
Пашка стушевался, разговор смолк. Шли вместе и как-то порознь одновременно. Казалось, это откровение погубит едва начавшееся общение, но сама же Валька спасла ситуацию:
- У меня самой отец - вор. Всю жизнь по лагерям. Где ты сидел?
- Где-то в тайге. Городишко в три улицы. Даже не помню его названия.
- Ну ведь тюрьма нужна, чтоб человек исправился? - робко предложила Вика.
Пашка и Валентина в унисон покачали головами.
- Тюрьма никого не исправляет, - пояснил Павел. - Она карает и наказывает. И выбора у тебя там два: либо сломаться вовсе, либо ожесточиться. Я первые две недели в тюрьме спал с кистенем под подушкой. Это я кусок камня в тряпку завернул.
- Но потом легче стало?
- Да где там. Потом я из консервной банки себе вроде ножа сделал. Прежде чем они поняли, что со мной лучше не связываться, я сломал два пальца, разбил трем носы. Правда, и мне доставалось. В больничке провалялся - два ребра сломали, ну и зуб выбили - куда же без этого.
По аллее дошли до памятника Жданову. От него к многоэтажке ДОССАФ шел проспект Ленина. В обрамлении домов и пирамидальных тополей отсюда было видно море.
Если спускаться вниз, то справа имелся кинотеатр «Победа», слева банк, а ниже его - букинистический магазин. Лефтеров слышал историю, что когда брусчатку проспекта меняли на асфальт, от банка «убежал» дорожный каток, который не поставили на тормоз. К площади у ДОССАФ каток изрядно разогнался и натворил будто немало бед, протаранил трамвай № 4, который шел от Центрального рынка на Приморский бульвар.
На этом двойном свидании все было нелепо: Пашка трещал за двоих, а то и за троих, но Аркадий все больше молчал, словно был посторонним. Он глядел как бы издалека на Вику, пытаясь разглядеть в ней Машу. Они были изрядно похожи, но и различий хватало. Валька шла с Пашкой и даже позволила себя обнять за талию, однако же, нет-нет, да и поглядывала на печального Аркашу.
Чтоб уйти от неловкости, Аркаша рассказал историю про сорвавшийся каток. Рассудив здраво, вся компания пришла к выводу, что это, скорей, выдумка. Ибо таран трамвая вряд ли обошелся бы без жертв, а такое событие помнили бы долго.
Обойдя памятник, вернулись к театру, затем прошли мимо шахматного клуба и спустились к городскому саду, который нависал над Слободкой. Остановились на балкончике, с которого открывался, кажется, самый романтичный вид в городе: на железную дорогу, на залив. Было жарко, и море совсем не освежало. Стоял штиль, и прогретая за день вода теперь отдавала собранное тепло. Где-то у горизонта в мареве виднелся грязно-белый одинокий парус.
- Не надо ждать от жизни ничего хорошего - вот она и не разочарует. Когда-то наступит день, и я уеду отсюда, - сказала Валентина, ни к кому не обращаясь.
- Куда?..
- У меня есть план: за год или два собрать денег, да податься в Москву, поступить в медицинский. Если не получится - устроиться хоть санитаркой в какую-то центральную больницу. Туда всяких привозят. После выйти замуж за какого-то пациента-иностранца - хотя бы за югослава. А Югославия - это почти капстрана.