- Скажи - заплевали металлом. А нормализировать металл? Провести отпуск - как вы думаете?
- У меня отпуск не скоро, - брякнул Легушев не просто мимо партитуры, а мимо инструмента.
Зал взорвался новым приступом смеха. Но Старик оставался серьезен:
- Ты что, мне тут шуточки пришел шутить? Какие меры будут приняты?..
- Я поговорил с парторгом. Бригада будет лишена звания «бригады коммунистического труда», переходящего вымпела.
Смех случился снова, но был пожиже. Легушев зло обернулся, но не застал ни одной улыбки. Смеяться над Партией было опрометчиво.
Однако, это на собраниях актива парторг мог говорить про пафос поиска, азарт соцсоревнования, про бригады коммунистического труда. А на производственном совещании у парторга голоса не было, даже если он туда приходил.
- Да мне на вашу бригаду коммунистического труда чхать. Показала она себя. Это что получается? Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган?
- Я договорюсь с ОТК, они примут нижним сортом...
- С ОТК он договориться! А с военной приемкой как будешь договариваться?
На заводе имелся свой Отдел Технического Контроля, но он подчинялся генеральному директору. И, поскольку план требовалось выполнять, ОТК действовал рука об руку с производственниками и был заинтересован в том, чтоб хоть четвертым сортом вытолкать продукцию за ворота завода. Как говорилось: «Третий сорт не брак, четвертый - не последний».
Но была военная приемка, которая хоть деньги получала от завода, подчинялась Министерству обороны, и которая план имела в виду. И оборонный заказ сдавали буквально с боем.
А емкость шла как раз на какой-то хитрый военный заправщик.
По большому счету, Легушев в случившемся происшествии был невиновен. Сварщики, оставшись без присмотра, выпили, и перебрали, как водится, прожгли полотнище. Потом пытались как-то свою ошибку исправить, но ОТК довело до начальника цеха и заместителя. Начальник цеха прозорливо тут же ушел на краткосрочный больничный.
- Мне эти старинные новинки надоели! Записывай... - подумав, велел Старик Ханину. - Провести внеочередную аттестацию сварщиков. Темплеты передать на испытания в цеховую лабораторию. Кто не справится - перевести на ширпотреб...
Ширпотреб - презрительное слово. И клепать его не так почетно, как делать для армии даже саперные лопатки. И, кстати, не выгодно.
- И сроку тебе на это - три дня, из которых полдня уже прошло. В пятницу доложить.
- Но...
Однако самое неприятное Старик припас напоследок.
- До решения аттестационной комиссии приказываю: остановить приемку в цехе.
Это означало, что продукция не принималась ОТК. Не было приемки - не закрывались наряды, не начислялась денежка сдельщикам.
- Но как так...
- А вот так. Не успеваем сдать полотнище в срок, а стало быть, не выполняем социалистические обязательства. Этого делать еще товарищ Сталин не рекомендовал. Теперь времена другие, но и сейчас за такое по головке не гладят. В министерстве такие разносы устраивают, что и мужики беременеют. Грозят меня и главного инженера повысить, но в обратную сторону. И вам никаких премий, продуктовых наборов...
- Но времени мало...
- Так чего ты расселся? Иди, выполняй! Время - дорого!
Легушев не сразу понял, что Старик выгоняет его с совещания. В том не было ничего незаурядного - рано или поздно все удостаивались такой чести, трудового стимула на скипидарной основе. Даже Фролов.
И, когда дверь за Легушевым захлопнулась, Старик пробормотал:
- Сверла, ему, видишь ли, не завезли...
Зал взорвался смехом.
И Легушев, который не успел отойти далеко, понял - смеются над ним.
-
Всем было ясно: Старик младшего Легушева невзлюбил. Потому как Старик - интриган с опытом, таких мальчиков он в былые времена по три на день съедал. А тут, если подумать, сынок будет делать карьеру на заводе, пока папу не переведут в столицу. Да и не факт, что младший туда съедет, а вдруг ему здесь понравится? А после начальника цеха, следующая должность - Старика. И он, если на пенсию пойдет, уже не вернется.
Но у Старика - свои планы, свои знакомства. В министерстве, в Москве, его, конечно, знают. Знает он, разумеется, и Санникова - председателя горсовета. Но что важнее - вхож к Кочуре.
Кочура уже руководил Донецким обкомом, но в марте в Политбюро ЦК КПСС ввели Романова и Устинова, что эхом прокатилось по стране. И Донецкий обком возглавил Легушев - креатура какого-то из новых членов Политбюро. Кочуре же предложили номинально равный, но захолустный обком. Борис Васильевич от предложения отказался и отошел на запасную, прежнюю позицию - на должность секретаря Ждановского горкома.
И если Легушев-младший серьезно оступится, то Кочура об этом узнает первым после Старика. Тогда отдуваться придется уже Легушеву-старшему.