- Знаешь кто это, девочка? Спаситель мой. Я ему жизнью обязана. Как же мне за стол его не сажать? Если он из адова горнила меня вытащил, да сюда вернул! Была бы я сейчас здесь, с мужем и ребятишками, с тобой? Не было бы меня.
- А она? Зачем она с ним ездит?
- Учит он её. Колдуньей она будет. Видишь ровесница твоя, какая отважная. А ты в угол забилась. Да как ты подумать на нас могла. Неужто, мы ворога за стол усадим. Неужто, я злодея обняла бы?
Симка замотала головой.
- Ладно, дурёха. Слушай. Расскажу тебе, а ты забудешь сразу. Ясно? Никому никогда не расскажешь. То только я да Паскарь знаем. И Майорин ещё. Было мне шестнадцать лет. Тебя тогда ещё и на свете не было. Свезло тебе сказочно. Государь Редрин и князь Сауринский воевали с баронами. И ничего это не далеко. Вот здесь и воевали. А во время войны, что с той, что с другой стороны всяка сволочь вылезает. Я, девка крестьянская в одном из баронств, про стороны ничего не ведала. Только одно знала - война горе и ужас. Остальное дело армии. Подобрались мы с семьёй, вещи собрали да побежали туда, где разрухи нет. Братьев с отцом в рекруты забрали, и бежали мы бабами. Я, матушка, да сестрёнки младшие. Недалеко ушли. Встретил нас отряд наёмников, сволочь самая редкая. Дальше сама понимаешь, что было. Одно только вспоминаю иногда. Ухо я откусила гаду. Зубы свела со злобы, так что хрящ хрустнул. Во рту вкус крови и мерзкое потное ухо. Тут-то бы меня и убили. Да над головой засвистело, стукнуло и тишина.
Трое их было. Колдунов. Майорин, чародейка красноволосая и могучий такой старик. Но Майорин отделился, вперед пошел, поглядеть, да услышал. И тем жизнь спас. Мою и моей сестры младшей. Как кутят их раскидал один. Лицо у него было тогда совершенно белое, как у упыря.
Ох, те двое, как его ругали, костерили, на чём свет стоит. Это их были наёмники, с Редриновской стороны. Но Майорин ничего не сказал. Меня и сестру отвез в село. Поселил в доме тётки, заплатил той. Потом был голод, сестра померла, а я одна осталась. Еще два года нас навещал постоянно, иногда зерно привозил, иногда одежду. Потом я с Паскарём познакомилась, полюбила его. Да вывалила с дуру всё как на духу, сижу думаю: уйдет сейчас раз и навсегда. Не ушел.
- И чего, тётенька?
- А ничего. - Дорофея стёрла со щек слёзы. - Люди разные бывают. Не равняй всех под одну мерку. Не значит, что мужик - значит враг. Не значит и, что мужик с мечом хуже. Не говорю, не боятся, бойся. Но не всех. Ясно тебе?
Симка понятливо закивала.
- Тогда брысь спать. И Марьку не разбуди своим топотом. Ясно тебе?
- Ясно, тетушка.
Утром Сима вскочила первая, затеплила печь, наварила каши. Колдуна она жутко боялась, но на чердаке больше не пряталась. А Майорин с ученицей прожили в той деревне еще неделю, жалуя помощью всю округу с разрешения знахарки.
Сима так к ним притерпелась, что нашла в себе силы заговорить с колдуновой ученицей. Девушка оказалась бойкой и весёлой. Она без утайки рассказывала про их приключения, и наставника своего любила крепко.
- Майорин, конечно, смотрит страшно и не особо любезен. Но это и лучше.
Паскарь пошил колдуну куртку, упрямо отказавшись от всякой платы. Колдун, довольный обновкой, крутился и гнулся из стороны в сторону. Потом взял меч, вышел во двор, да на потеху парням вызвал на бой ученицу. Девка вертелась волчком, взмокла, но колдун в конце концов прижал её к стенке. Сима затаила дыхание. Айрин тяжело дышала и рычала от злости.
- Сдавайся. - Посоветовал ей колдун.
Айрин выпустила меч и обиженкой ушла в дом.
- Паскарь! Куртка твоя - мечта.
- Ученица-то расстроилась. - Заметил портной.
- Ей полезно. - Отмахнулся колдун, стащил обновку и бросил на перильца крыльца. Загривок взмок, не так легко далась победа, как казалось со стороны. Рубашку мужчина тоже снял, пошел к дождевой бочке-долблёнке ополоснуться.
- Забери и постирай. - Толкнула Симу в бок Дорофея. - А надо будет - почини.
Сима кивнула и бочком, больно боялась колдуна, проскользнула к перильцам. Дорофея сходила принесла гостю полотенце, подала.
- Какой страшный шрам. - Услышала сирота голос тётки.
- Ничего, что нас не убивает... Спасибо.
Сима схватила рубашку и убралась поскорее. Шрам был действительно страшный - боевой. И пусть он был спасителем Дорофеи, всё равно походил на тех...
Рубашка у колдуна оказалась совсем худая - штопаная не раз. Девушка послушно ту постирала, осторожничая с ветхой тканью, повесила сушиться. К вечеру Дорофея погнала Симу к знахарке, Майорин попросил целебных трав, потраченных в пути. Сима засиделась у старухи допоздна, сначала не хотела идти домой, а потом боялась ночных прохожих. Но деваться некуда, вздохнула напоследок и пошла, почти бегом правда.