Я же встала у одной из колонн и стала думать, как бы мне начать расспрашивать о Пушкине? То, что его нет среди гостей, мне и так было понятно. Здесь все местные, бородатые бояре. Но, может, они что-то знают? И как я у них спрошу? Листовки раздать? Самой расспрашивать? Притвориться официанткой?
Мои размышления прервал тот самый огромный мужик. Он, видимо, наелся и заскучал. Поэтому стукнул кулаком по столу так, что вся посуда подскочила на месте. Гости мгновенно стихли. Мужик неторопливо встал, повернулся к трону, отвесил царю поклон и спросил:
-Царь-батюшка, дозволь устроить кулачный бой тебе на потеху?
Царь как-то испуганно заулыбался:
-Да что ты, Никифорушка, кто ж захочет с первым богатырем на Руси тягаться?
Но, как ни странно, камикадзе тут же нашелся:
-Я согласен!
Из какого-то угла выскочил паренек лет семнадцати. Нормальный такой парень, но против этого терминатора он казался просто дистрофиком.
-Кто там пищит? – первый богатырь картинно приложил ладонь к уху. – Аль мне показалось?
-Я хочу померяться силой. – повторил мальчик, выходя в центр зала.
Кто-то из гостей звонко что-то уронил на пол.
На этот раз Никифор приложил ладонь к глазам, делая вид, что вглядывается вдаль:
-Высоко сидишь, далеко глядишь? Спускайся! А то ты отсюда кажешься просто карликом!
Это он, типа, пошутил.
-Так мы драться будем или болтать? – не оценил шутку мальчик.
Наконец, богатырь оставил свои ужимки, он громко расхохотался:
-Мальчишка! Ну, куда ты полез? Да я одной рукой из камней воду выжимаю! Вот, гляди!
С этими словами он вразвалочку подошел к столу. Потом снял с какой-то миски крышку. Внутри было что-то белое: то ли творог, то ли творожная масса. Богатырь зачерпнул ладонью эту субстанцию, потом неторопливо вышел в центр зала, обвел победоносным взглядом пирующих и сжал кулак. По его руке тут же потекла беловатая жидкость.
Зал разразился сначала восторженным вздохом, а потом аплодисментами.
Наверное, только мы с мальчиком дружно стояли с раскрытыми ртами. Он первый пришел в себя и закричал:
-Да ты жулик!
И публика тут же смолкла.
-Ты же творог сжал, а никакой не камень!
Гробовая тишина, пирующие дружно уставились в свои тарелки.
-Что ты болтаешь, мальчишка? – презрительно фыркнул Никифор. – Дивись на силу богатырскую!
-Да это обман! – продолжал настаивать мальчик, окидывая взглядом сидящих за столами, - Вы же видели! Ну?
Пирующие дружно застучали ложками, имитируя срочное поглощение пищи.
Я решила, что для «завязки» нашей сказки парню нужна поддержка из зала:
-Я видела! Он же только что творог из миски взял…
А, может, и не стоило…
Богатырь ка-ак психанул! Одним движением руки он смахнул со стола всю утварь и взревел:
-Ах вы, ерохвосты окаянные! Охальники! Черти веревочные! Белибени! Ух, я вам покажу, как народ смущать!
Ух ты, сколько ругательств оказывается на Древней Руси было.
А что же царь?
Сидит испуганно на своем троне, аж ноги поджал и смотрит на своего богатыря. Видимо, боится, что тот в пылу гнева до него доберется. Может, какую премию не выданную припомнит…
Суровая женщина, сидящая на скамеечке близ трона, обернулась к царю и подергала его за полу плаща. Он бросил на нее испуганный взгляд. Женщина что-то сказала. Мужчина картинно развел руками, мол, а чего я могу сделать. Его собеседница чуть ли не по слогам ему что-то просуфлировала. Цари закивал, вскинул голову и срывающимся от волнения голосом прокричал: