— Вот, Саня ухватил самую суть подачи и то, какие это открывает перспективы. Особенно в плане рабовладения, — усмехнулся я.
— В общаке у нас, пятнадцать штук. На круг еще скинемся на десять штук. Костян сколько у вас есть? — Это отозвался наш финансовый гений, Веня Нудельман.
— Пятнадцать соберем точно, — Костян оживал на глазах.
— Значит сорок уже есть и еще заработаем.
— Вот и весь хрен до копейки, — резюмировал Вал. — Берете участок и переезжаете на квартиру, рядом со мной соседка сдает однокомнатную, на не сезон, по-божески. Оплатим ее вам из своих, ведь наш интерес присутствует. А то вас ведь живо наладят из общаги. На участке сразу ставим ограду, хорошие ворота и будку с Казбеком восточно-европейской породы. Санек достанет, по своим пограничным каналам. Берем типовые проекты и гоним вместе с шабашниками нулевой цикл и дома, и времянки с хорошим подвалом. Проводим коммуникации и подведем строения под крышу до холодов. Надо будет изменять проект — сделаем без проблем, потом внесем изменения в план. Батя поможет. Главное начать суетится в первых рядах застройщиков и тогда внимание к стройке будет непостоянное. Что для нас очень важно. К маю, Костян вселится, а времянка будет и раньше.
И добавить не хрен, ну и умница Вал, недаром у него отец инженер-строитель не из последних. И вообще, если командиры социализмы все такие хваткие будут… то мы или заживем при коммунизме или при капитализме. Одно из трех, так сказать, где третьему варианту — социализму, не дано право на существование.
— А по финансам, так у меня теперь появилась приличная заначка. Вы же вернули свои доли за лодку и остальное. Поэтому, финансовый резерв у нас есть, — добавил я.
Костян охреневал, такое фактически неподъемное дело всей жизни даже для взрослых и еще тянувшееся все его пятнадцать лет, решилось после пятнадцати минут обсуждения. И кем — его друзьями, обыкновенными пацанами, как и он.
— Парни я… — и наш друг замолчал, сдерживая скупую мужскую слезу. Мужскую, ведь отныне вряд-ли его мама будет сомневаться, кто главный в семье.
И здесь до пацанов дошло, что они сейчас решили сложнейшую взрослую проблему. И решили очень просто, походя. Вместе. Было над чем задуматься каждому из нас.
Всего через две недели, маме Костяна спихнули угловой участок в самом начале массива планируемых застроек. И мой дедуля, Иван Михалыч, начал снимать комбинированным бульдозером — экскаватором плодородный слой земли. Перемещал его к краю участка и далее начал рыть траншеи под основание забора. Мой дед работал дежурным водителем и имел доступ к любой технике своей курортной автобазы. А учитывая то, что его корешом был сам директор автобазы… Поэтому проблем с техникой не было, только плати заинтересованным людям, как официально, так и чуток сверху. Причем по-божески, так как дедуля сам был не прочь подработать и заодно помочь своим.
Забор решили сделать из железобетонных фигурных прогонов, когда-то огораживающих какой-то элитный санаторий. Эти фрагменты ограждения дедуля надыбал и привез из санатория фактически за бесценок, опять-таки благодаря личным связям. Сами эти блоки мы планировали размещать на фундаменте и приваривать к бракованным сваям, которые уже я в порту выписал на себя. Двое ворот нам сварили в ремонтно-механическом участке стройуправления бати Вала. Одни были на гараж, совмещенный с времянкой, а вторые установили с другой стороны участка. Внешние стороны участка получались монументальными, а с соседями решили обойтись ограждениями из проволочной сетки и пустить по ней плети ажины.
Работа пошла и ее было много. Интересно было наблюдать со стороны за Костяном и Ниной Андреевной, которые готовы были ночевать на участке, что со временем Костян и сделал. Поставил палатку в углу участка и натянул полог из брезента для очага и стола. Вскоре у меня состоялся непростой разговор с Костяном:
— Сколько лет твоей маме, — спросил я Костяна, когда мы вдвоем монтировали проволочную сетку на забор.
— Уже тридцать шесть, она медучилище окончила и в Ялту приехала по распределению, работать в военном госпитале. Здесь и с отцом встретились, она его и выходила. У него был рецидив после тяжелого ранения и где-то через год, я родился. А когда Манюха появилась, батя помер. Мне тогда шесть лет было. Он очень добрый был, мне все прощал. Любые шкоды. Только смеялся, когда мама его ругала, что он не строг со мной и не наказывает за шалости. Все ей говорил, что ему и войны хватило… наказывать.