Свою девственность Валентина считала чем-то вроде капитала полусироты и до сего дня берегла. Но к чему нынче беглянке непорочность?..
Вот и все ее семейное счастье: узкая полка в купейном вагоне, мужчина в объятиях. Тот, на кого можно закинуть ножку. Попы расскажут нам про рай и ад, но после смерти вместо рая мы попадем всего лишь в могилу. Потому следует наслаждаться тем, что есть…
–
Пропуская встречный состав, поезд остановился на полустанке, и дабы не скучать на перроне, дежурный наряд решил пройтись по поезду. Они, было, хотели постучать в купе Валентина и Аркадия, но услышал через закрытую дверь ритмичный скрип вагонной полки, ему в такт – стон Валентины и раздумали, предположив, что только люди с чистой совестью могут так наслаждаться друг другом.
Глава 54
Ночью прошел сильный дождь. Земля впитала влагу и стояла будто сухая. На асфальте медленно испарялись лужи. Но вода сделала свое дело: охладила многотысячный город, дома, улицы и скверы. Конечно же, еще будет жарко – но не так. И лето уже на излете, и время подумать, как перезимовать среди приазовского промозглого холода.
Еще из поездов сходили отдыхающие, но это были задумчивые одиночки и не вполне счастливые бездетные семьи. Местные с утра кутались в тонкие курточки, однако к обеду их снимали.
Город возвращался к своей прежней жизни, хотя по нему еще кружили слухи и разговоры.
Вика и Сергей встречались после работы, и скоро Карпеко был представлен родителям девушки, встречен благосклонно.
На кварталах, которые изнутри напоминали жилой парк, они гуляли, сидели на лавочках.
– Интересно, где они сейчас? – спросила как-то Вика, и уточнила. – Где их сейчас ищут?..
– По всему СССР. Сейчас запросили личное дело Шульгина. Спрашивают, где он сидел?..
– Зачем им туда ехать?
– Полагаю, им нужна хоть какая-то версия.
– А что им еще личное дело даст?..
Карпеко пожал плечами:
– Главное как раз в анкеты не попадает: кем была его первая любовь? На какие фильмы любил ходить в детстве? Что он собирал в детстве?..
Вика тихо хихикнула:
– Разве так важно, кто что собирал?..
– Конечно. Ничего не коллекционировать ребенку – это даже более предосудительно, нежели ни в какую секцию не ходить. Но марки собирают заурядные личности, нумизматика доступна только детям из небедных семей. Календарики коллекционируют дети с зачатками оригинальности или бунтарства.
– А ты что собирал?..
– Я собирал пистолет, – ответил Карпеко и задумался.
Где-то далеко застучали колеса поезда. Судя по частоте – пассажирского или пригородного. Мысли опять вернулись к беглецам.
В СССР у них будет гореть земля под ногами. В какую бы щель не забились – до любого закутка доберутся, каждый камень перевернут. Впрочем, в глуши каждый человек на виду, в большом городе маленький человечишка незаметней.
– Как думаешь, где они на самом деле, что делают? – спросила Вика.
Карпеко покачал головой – он даже и предположить не мог. По его расчетам беглецы должны уже быть давно пойманы.
Конечно, они изменили прическу, цвет волос.
Женщины относительно перевоплощения предсказуемы. Прямые волосы – завьет, кучерявые – распрямит. Блондинка перекрасится в шатенку, все остальные перекрасятся в блондинку. И ведь ни у кого ума не хватит, скажем, ваты набить в лифчик.
Мужики, надо сказать, ненамного изобретательней. Воображение дальше сбрить волосы, отпустить усы и бороду, нацепить очки не движется.
Все это ясно и предсказуемо. Против них играют люди, которые розыском занимаются не первый день – они и не такие приемы видели.
Но результата, однако же, нет…
Хорошо было бы поговорить с Кагулом, но тот все же откочевал куда-то из города. У иного сыщика это вызвало бы подозрение, но Карпеко понимал – для стрельбы и погони со взрывами Кагул слишком стар и аристократичен. Он бы умудрился украсть и даже не вспотеть.
Довольно часто Карпеко думал о беглецах и где-то даже завидовал. И чем больше времени проходило с момента кражи, тем более становилась зависть. Они рискнули – и изменили свою жизнь, кто бы что не сказал. Вырвались из беличьего колеса рутины.
–
Рассматривая потолок купейного вагона, тихим шепотком Валентина стала рассказывать свой план.
Обладать такими деньгами, как у них, в СССР не только опасно, но и неудобно. Два чемодана с казначейскими билетами не способствуют легкости перемещения. Двести тысяч в сберкассу не отнесешь, потратить их трудно. Отсюда вывод: в Стране Советов большие деньги являются обузой – выходит, коммунизм все же близок. К тому же, их ищут. И, получалось, тратить деньги следовало за границей.