Граненый камень был любим ювелирами и легко оправлялся в мягкое золото. Но превратить алмаз в бриллиант было возможно лишь на специальном оборудовании, кое у рядового ювелира, как правило, отсутствовало. Это еще больше роняло цену неграненого камушка.
Но ювелир в Усть-Куте был. Жил он в неприметном домике, врезанном в склон сопки. Фрола Филипповича удалось найти легко. Достаточно было спросить о нем у первого встречного водителя, занимающегося извозом.
Старик отнюдь не удивился гостям и просьбу уважил. Только найти алмазы на нужную сумму оказалось сложным даже для него, и на пару дней беглецов приютила старушка, живущая неподалеку. Эти два дня стали самыми спокойными и счастливыми для Аркадия и Валентины.
Затем Фрол Филиппович вручил Валентине крохотный пакет, спросил:
– Не мое дело, но куда теперь?..
Валентина пожала плечами.
– Я так понимаю, – сказал старик. – Алмазы вы продавать будете не в Стране Советов. Но забудьте о Владивостоке. Финляндская и турецкая граница тоже не для вас.
Поблагодарив за совет, гости откланялись.
– Куда теперь? – спросил Валентину на вокзале Аркадий.
– Пока не знаю. Мой план так далеко не распространялся.
Глава 55
На трамвае Карпеко проехал три остановки. И когда «Татра» остановилась за мостом, проскользнул в узкие двери, перешел дорогу. Лестницей вверх начиналась дорога к многоэтажкам Кировского жилмассива, но Сергей прошел мимо нее, вдоль опорной стенки, вдоль дворов оставшихся частных владений.
Скоро слева появилась еще одна улочка – сбегающая вниз, к реке брусчатка. Таких мостовых оставалось в городе немного. И порой Сергею казалось – еще чуть-чуть, и из-за поворота покажется конница не то Махно, не то Шкуро, не то красная кавалерия.
Но к реке мостовая выходила не сразу. Сперва ныряла под иной, современный мост, а после выводила к другому, старом, выстроенному в тональность к мостовой. Но за мостом начиналась пустошь, которая мало интересовала Карпеко.
Дорога вела следователя на Аджахи. В Жданове воры, убийцы, насильники могли найтись в любом районе. Но чуть не со дня основания города криминальный элемент жался друг к другу, предпочитая многоквартирные дома трущобам с узкими путанными улочками. Неспокойно было на Речном, бузила Волонтеровка, то и дело кого-то до смерти и не до смерти подрезали на Слободке. Однако же, по мнению Карпеко, не было в Жданове района столь воровского, как Аджахи. Территориально оный находился в Жовтневом районе и нависал над рекой. Но через мостки, а зимой через лед контингент выплескивался в Ильичевский, или напротив, уходил, терялся в улочках и домах.
Пройдя по набережной, Сергей нырнул в незаметный проход меж дворами, по нему стал подниматься. Каждая собака узнавала по шагам, что идет чужой, и лаем извещала того, что ему тут не рады. Не дойдя по конца подъема, сыщик свернул в проулок, толкнул едва заметную на фоне забора калитку. Та отозвалась громким скрипом, не хуже звонка предупредив хозяина о госте.
Двор был мал, дом – тоже. За тюлевой занавеской – короткий коридор с низким потолком, далее – открытая дверь в зал. Хозяин был там. Он как раз разобрал японский кассетный магнитофон и сейчас в нем что-то починял паяльником. Работа его занимала куда больше гостя.
– Здорово, Вертолет, – сказал Карпеко.
– Будь здрав, сыщик, – кивнул самородок.
В доме пахло канифолью и горелой изоляцией. На полках вместо книг стояли пластинки. Два бобинных магнитофона мотали пленку – вероятно, Вертолет что-то переписывал, чтоб потом продать, сменять или просто подарить, хотя последнее – вряд ли. Под столом стояла целая коробка с бобинами, а на столе лежало с полдюжины компакт-кассет, которые в провинциальном Жданове были, пожалуй, в новинку.
Домик был небогат, но из окна открывался неплохой вид на пойму и шлаковую гору. В красном углу, там, где старухи вешали иконы, висел портрет какого-то мужчины.
– Что это за Святой Канифолий?– спросил Сергей, и наугад бросил. – Резерфорд что ли?..
– Сам ты Резерфорд… Это Шокли. Изобретатель транзистора. Зачем пришел? Ты из-за ограбления?
– Ага.
– Это не я.
– Знаю. Но ты знал Лефтерова?..
– Близко – нет, а так – да… Пересекались.
– И что о нем думаешь?..
Вертолет задумался. Но ненадолго. Он отвел взгляд от работы, посмотрел на Карпеко, произнес:
– Иногда даже хорошему человеку нужны деньги.
И снова уткнулся в работу.
– А как думаешь, между Лефтеровым и младшим Легушевым могла быть дружба?
– Да ну что ты! Легушев Аркашу два раза с карьерой надул. Раз – когда сам на его место стал, а после – когда на место заместителя начальника цеха своего дружка протащил.