Минуты через три в конец пролета примчались Владимир Никифорович и Владлен Всеволодович.
– Где Старик?.. – спросил начальник цеха вместо «здравствуй».
– Был, уехал, – ответил на правах старшего Аркадий.
– Что ты ему сказал?..
– Он ничего не спрашивал. Что я мог ему сказать?..
– Хамишь, Аркаша, – поморщился Владимир Никифорович.
– Отнюдь.
– Когда пустите?
– Да дня за три и пустим, если шпиндельные подшипники на складе будут. Тут переднюю бабку пересыпать надо.
Владимир Никифорович деланно удивился:
– Какие тебе три дня? Завтра этот станок должен работать! Ты меня понял, Лефтеров?
– Вам надо чтоб он шпинделем крутил, или чтоб на нем детали резались? Его хорошо быстрей не сделать.
– Ты не забывайся, ты нынче – мастер! – вскипел Владимир Никифорович. – Ты про станок ясно слышал?
– А вы меня услышали?..
– Ты какого хера на меня орешь? – выпучил глаза начальник цеха.
Аркадий действительно кричал: иначе не получалось разговаривать в металлообрабатывающем цеху, где четыре пролета были набиты лязгом, визгом, громыханием.
– Чтоб завтра! Ты меня слышал?.. Завтра! Этот станок должен работать.
Аркадий посмотрел на Легушева, но тот, стоя за спиной начальника, оставался безмолвным.
– А если нет – то что? – вдруг понесло Аркадия. – Уволите?.. Ну, тогда станок вы и к следующему месяцу не почините.
– Поерепенься мне тут – так еще и из мастеров мне вылетишь. Ты говори, да не заговаривайся! – но вдруг сам замолчал, насупился и пошел прочь.
Заместитель последовал за ним.
Работа же у станка прекратилась. Аркадий стоял, словно оплеванный, опустив руки. На него молча смотрели сослуживцы. Молчание прервал Пашка.
– А чего это он сказал, мол, «еще и из мастеров»? А откуда командир еще вылетел?
Аркадий молчал, но кто-то пояснил Пашке ситуацию.
– Выходит, Аркашу под зад коленом, а этого щегла поставили?.. Красота! – заключил Павел.
–
Подшипников на складе не было, поэтому ремонт планово затянулся. И появилось время спокойно промыть смазывающую систему, подшипники. Работали не то чтоб вальяжно, но пену не гнали.
Аркадий чувствовал, что произошедшая с ним несправедливость испортила характер. Но на подчиненных обиду он не вымещал, а, напротив, закрывал глаза на их слабости. Мог смолчать в случае опоздания на работу или с обеда.
А когда оканчивалась смена – отпускал мужиков в баню, чтоб они помылись. Это было святое. Ведь вода – всенародное богатство, и расходовать ее надлежит экономно. Поэтому в жилых домах летом горячей воды нет – вроде из-за ремонтов, но и холодную днем и ночью выключают. А зачем она нужна, если все на работе?..
На заводе холодная вода есть всегда – это для производства необходимо. Но в бане горячую дают только во время пересменки.
Поэтому, если на пересменку не попал, то в кране будет только холодная вода. Но в углу стоит бочка с теплой водой. Ее набирают, когда водогрейка в подвале работает, а затем жидкость медленно остывает.
–
Все началось словно игра разума – не более. Давали аванс, и, ожидая свою очередь, Аркадий и Павел сидели на цоколе фундамента под воздушной магистралью.
– Интересно, а сколько это денег привезли? – спросил Пашка зевая. – Тысяч двести?..
– Нет, сейчас поменьше, – прикинул Аркадий. – Это в зарплату с премиями и доплатами будет тысяч двести.
– Здорово. Вот бы все деньги и нам. Там, наверное, сейф стоит. У меня знакомый медвежатник был, он любой сейф подломить грозился. Ночью-то деньги в нем оставят?
– К ночи там только четверть останется.
– Пятьдесят тысяч? Тоже на хлебушек хватит.
Пашка из мятой пачки выбил папироску, достал спички, закурил. Стал рассуждать:
– Налетом тут не взять… Народу на ступеньках – сотня.
– Да еще напротив кассы у «вохровцев» комната, – напомнил Аркадий. – У них – револьверы.
– Тогда только перехватить по дороге в контору.
– Да брось! Везут на машине с вооруженной охраной от самого банка.
– А когда охрана уходит?..
– Когда деньги пересчитают на месте. Перед самой выдачей.
– Выходит, никак деньги не забрать?..
– Выходит, что так…
Очередь тянулась медленно. В узких лестничных проемах жара скапливалась, поднималась вверх, и около окошка кассы становилась вовсе неприличной.
– Да откройте окно! – кричал кто-то.
– Гвоздями забито!
– Тогда разбейте стекло. Дышать же невозможно.
– Я тебе разобью! – отвечал снизу начальник участка.