День был знойным – только что по городу пронесся дождь, но жару не сбил. И теперь душно парило, пахло травой.
В тире царила абсолютная тишина – секции не работали ввиду каникулярного времени. Вахтер спросил, к кому идет Аркадий, тот ответно уточнил: на месте ли директор. Оказалось: тот ожидает Лефтерова у себя в кабинете. Дорога была известна юноше – направо за угол и до конца коридора. Из-за жары дверь была распахнутой.
– Разрешите?..
– А, Аркаша! Заходи!
Поздоровались, обменявшись рукопожатиями.
– Куда краску поставить, Михаил Андреевич? – спросил Аркадий.
Директор ожидаемо указал на дальний угол кабинета.
– Как семья, как дети?..
– Растут, – ответил директор.
– Уже не верят в Деда Мороза, но еще верят в коммунизм, – пошутил Аркадий шуткой Саньки Ханина.
Михаил Андреевич остался серьезен:
– Это мы не доросли до коммунизма. Вот когда мы будем к нему готовы – вот он и настанет… А ты сам как? Своими не обзавелся?
– Никак нет… Куда там.
При этом Аркадий сначала подумал о Маше, а потом вспомнил о Вике. Он взглянул за окно, туда, где было видно футбольное поле общеобразовательной школы, в которой трудилась Мария Александровна. Нынче она была, наверное, в отпуске, который летом полагался учителям.
– Желаешь пострелять?.. – спросил директор.
– Было бы неплохо, – кивнул Аркаша.
Две двери оружейной комнаты были закрыты, но не поставлены на сигнализацию. Взяв ключи из ящика стола, директор и Лефтеров отправились за оружием.
– Из чего постреляем?.. Из пневматички?.. – спросил Михаил Андреевич, открывая оружейку.
– Из пневматички я и в уличном тире постреляю, – ответил Аркадий. – Давай с мелкашки.
– Тогда из пистолетов?.. Мне лень маты выкладывать.
Из сейфа, стоящего в глубине комнаты, директор достал два пистолета системы Марголина.
Педантично закрыв комнату, Михаил Андреевич отправился в стрелковый зал. Аркадий последовал за ним. В зале хозяин щелкнул пакетником. Под потолком загудели дросселя ламп дневного света, по коробам вентиляции загрохотал воздух.
В длинном гулком зале размещалось две стрелковые дистанции, так, чтоб стрелки стояли на них спина к спине. На длинной обычно стреляли из винтовок, и там мишени подавались из-под пола. На короткой упражнялись из пистолетов, и мишени меняли сами стрелки, прерывая занятия.
На рубеже короткой дистанции стоял обыкновенный стол, куда и положили два пистолета, две пачки патронов и связку ключей. Первый ключ был от английского замка, на который запирали внешнюю дверь оружейки. Внутренняя, сваренная из прутов, закрывалась большим ключом с одной бородкой. А два стандартных номерных двухбородчатых ключа открывали ячейки сейфа.
Было видно их номера – «86» и «45». Цифры запомнились.
– Ну что, мишень четыре, дистанция – двадцать пять метров, – сообщил Михаил Андреевич. – Айда менять листы.
Мишени лежали тут же, изрядно припавшие пылью. Откуда в зале, который не имел окон, бралось столько пыли, Аркадий не понимал.
– Как работа? Как учеба? – спросил Михаил Андреевич.
– Да я отучился в институте на заочном. А работа… Что-то черные полосы зачастили.
– Ну, еще все будет. Ты еще молод, здоров. Мне бы твое здоровье. Вот в мои годы тело напоминает взбесившийся барометр. В ушах шумит – к дождю. Суставы крутит – погода меняться будет.
Вернулись к рубежу, и, взяв пистолеты, приступили к стрельбе.
Звуки выстрелов гулко катились по тиру, затихая в дальнем конце зала.
Отстреляв обойму по всем правилам, Аркадий крутанул на пальце пистолет, словно Стив Макквин в каком-то вестерне.
– Пижон, – сказал Михаил Андреевич. – Ты в курсе, сколько сейчас правил обращения с оружием нарушил?
– В курсе. Пронос ствола через контур тела, палец на спусковом крючке, разбитие угла безопасности…
И, зарядив новую обойму, Аркадий выстрелил ее от бедра. Естественно, в мишень не попал и близко. Латунные гильзы звякали по бетонному полу.
– Дважды пижон. Тебе бы меньше азарта и больше тренировок – получил бы ка-мэ-эс-а.
– Да причем тут азарт. Я просто проверяю – правду ли в кино показывают?..
И патроны были самого мелкого калибра, и работала вытяжка, но к концу первой пачки в горле у стрелков стоял кисло-сладкий ком, глаза слезились. Без вытяжки в тире было бы вовсе горько.
–
Патроны Страна Советов штамповала в избытке, но качество тех было неважным: гильзы дуло, капсюли давали осечку, порох оставлял нагар, коксовал смазку. И после стрельб, оружие, как и станок после работы, требовалось почистить, смазать.