Затем снимки были промыты в проточной воде, остались сушиться над ванной.
Мама ругалась:
– От твоей кислоты краску в ванной разъело!
Она старалась отмыть со стен пятна проявителя, но все было тщетно: синяя краска стала бежевой. Аркадий сам пытался смыть следы своей неуклюжести. Тер разводы содой, но успеха не добился.
– Мам, я потом перекрашу стену, – сказал Аркаша.
– Ладно, давай есть, горе. Я перца нафаршировала.
Светлана Афанасьевна сняла с полки миску и собралась из кастрюли накладывать перец. Но вдруг покачнулась, миска выскользнула из пальцев, задребезжала по линолеуму.
– Мама! – только и успел окликнул Аркадий.
Но женщина уже пришла в себя. Она стояла у стола, опираясь рукой о стену.
–Что-то плохо стало, – сказала она. – От жары, наверное, ослабела.
Глава 18
На следующий день Светлана Афанасьевна шла с магазина и вдруг у самого подъезда потеряла сознание. Ее подняли, положили на лавочку, привели в себя, вызвали «Скорую». Приехавший врач померил пульс, сделал укол, посетовал на необычайную жару и уехал.
Посидев с товарками еще с часик, Светлана Афанасьевна опять потеряла сознание, уже основательней – не помогли ни нюхательные соли, ни уколы, поставленные вновь прибывшим доктором.
И, незадолго до прихода сына с работы, ее все же забрала скорая. Бабушки на скамеечке у подъезда, как водится, знали все, кроме главного. Ни одна старая кошелка не догадалась спросить, куда повезли Светлану Афанасьевну.
Аркадий, вызвав такси, стал объезжать больницу за больницей и обнаружил маму лишь по истечении трех часов в приемном покое пятой городской больницы, именуемой Куйбышевской.
– Почему она здесь?.. – спросил Аркадий у медсестры. – Почему еще не в палате?
Та невнятно пожала плечами. Как потом рассказала Валентина, нежданная пациентка была для всех лишней: отделения переполнены, диагноз ей никто не мог поставить. И, определив, что пациентка скорей не по его ведомству, врач спихивал ее менее удачливому коллеге. Рабочий день подходил к концу, и беспризорную пациентку вернули в приемный покой.
– Как так? – бушевал сын. – Человеку плохо. А вы! Скоты!
– Молодой человек, успокойтесь… – устало отвечала медсестра. – А то милицию вызовем.
– Да хоть пожарных! – ответил Аркадий, но ярость сбавил. – Дайте жалобную книгу.
Таковой не оказалось. Тогда Аркадий затребовал старшего. Его тоже не нашлось. В отчаянье Аркадий с таксофона, висящего между первым и вторым этажом, набрал Вику – почему он не догадался об этом раньше?..
Телефон зазвонил в десятом часу, когда семья уже мысленно отходила ко сну. Трубку взяла Вика.
– Слушаю?
– Вика… – Аркадий был так напуган, что девушка не сразу узнала его голос. – Вик, помоги?.. Вика, все плохо!..
– Ты что, кого-то убил?..
Она почти угадала.
…Выслушав Аркадия, она велела тому оставаться на месте и принялась звонить уже сама. Вскоре на лестнице, что вела к таксофону, появилась Валентина. Вид она имела при этом сонный и слегка взлохмаченный. Но суть проблемы она, не смотря на сбивчивость речи Аркаши, уловила быстро и цепко, кивнула и отправилась к больной. Ей хватило взгляда, мимолетного касания запястья Светланы Афанасьевны, чтоб составить свое мнение. Затем она позвала санитаров, и уже через четверть часа каталка ехала пустыми и темными аллеями больницы.
Ночь уже освежила воздух, где-то шумели машины, ревел компрессор на заводе. За квартал на кривых рельсах грохотал трамвай.
Каталка проехала мимо морга и вскоре вкатила в приемный покой другого отделения. Тут было тихо, тускло горел свет в коридорах, в палатах. Больную приняли, тут же определили в палату.
– Ну, все, до утра отдыхай, – распорядилась Валентина. – Все равно доктор раньше утреннего обхода не появится.
– Но как же…
– Придет в себя – ей помогут. А хуже уже не будет. Приходи утром – сказано тебе.
Взяв Аркадия за руку, она вывела его словно ребенка из здания, на воздух. Тот освежил парня, но и заставил вспомнить о том, как он устал. До дома была недалече, и Аркадий действительно пошел домой, он провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.
Проснулся без будильника, надеясь, что события вчерашнего дня были дурным сном. Но, заглянув в комнату матери, понял, что это не так. Он не пошел на работу, а побежал в больницу.
Он спешил по тем же аллеям, коими везли каталку ночью. Нынче в пижамах по тропинкам гуляли пациенты, но было едва ли шумней, нежели ночью. Аркадий вспоминал дорогу и остановился лишь у корпуса, словно налетел на невидимую стену: над входом значилось: «Онкологическое отделение».