Подошла ближе и взялась за топорище.
— Не так, руки себе поранишь. Вот так держи. — переставил мои ладони, крепко зажав сверху своими. Причем последние оказались настолько огромными, что мои обе в его одной затеряться могут.
Артур отошел, установил одной рукой полено и встал у меня за спиной, почти обнимая. Мне бы заподозрить неладное, но я даже предположить не могла с его стороны никаких крамольных мыслей.
Правой рукой помог мне занести колун.
— Вот видишь, расщелина. Постарайся ударить прямо в нее. — прожужжало у меня над самым ухом, а дыхание пощекотало волоски на шее, вызвав мурашки по телу.
Взмах, и топор упал туда, куда и следовало, звонко расколов древесину. Я чуть не запрыгала от радости, забыв про мурашки. Да, знаю, что реакция нестандартная, но мне по-детски было интересно.
Мужчина отпустил рукоять, но не отошел. Так и стоял непозволительно близко у меня за спиной, страхуя. Подставлял поленья, тщательно их для меня выбирая. Я же вошла в раж, продолжая, пусть и довольно неуклюже, но упорно, свое занятие. Мышцы начало тянуть, дыхание сбиваться, но это нормально, ведь я столько трудилась. А потом произошло нечто слишком неожиданное.
На мою талию улеглись две горячие ладони, стиснули ее и прижали меня к широкой мужской груди, а в шею уткнулся нос…
Первые несколько секунд ничего не происходило. Да просто потому как я опешила. Совершенно не ожидала ничего подобного.
Затем нос медленно прочертил прямую до самого уха. Я сжалась, становясь настоящим комком нервов. Нет, это уже слишком.
Резкий рывок, я отпрыгнула и развернулась к мужчине. Сама не знаю как, но моя рука пришла в движение, залепив ему звонкую пощечину. Но Артур даже не шелохнулся, словно это был комар мелкий.
— Что. Ты. Себе. Позволяешь? — прочеканила я сквозь зубы, чувствуя, как глаза наполняются влагой. — Черт попутал меня поехать домой. Да еще и застрять здесь, с тобой. Да лучше бы совсем замерзла в той машине, чем терпеть вот это вот. — кажется, мой «кран», сдерживающий эмоции прорвало. — Ни секунды больше здесь не останусь.
Даже начала было разворачиваться, чтобы покинуть помещение, как услышала голос.
— И куда же пойдешь? — ехидно ухмыльнулся Артур. — Видела, что на улице творится? Снег ни на секунду валить не переставал. Да ты даже до дороги не дойдешь, в снегу утонешь.
— Да лучше замерзнуть, чем так. Большое спасибо за гостеприимство. Сколько стоила комната на эту ночь? Не хочу оставаться должна.
— Мне не нужны твои деньги.
— Вот так, значит. Нужны что-то другое. — слезы уже вовсю катились по щекам, а голос срывался. Ко мне подступала натуральная истерика и я держалась уже на чистом упрямстве. Все-таки я оказалась слишком неготовая к такому количеству выбивающих из колеи событий за столь короткий промежуток времени. — хорошо, оставлю сколько посчитаю достаточным.
— Ты не поняла. И шагу отсюда ступить не можешь. Куда пойдешь?
Краем глаза увидела колун, который по-прежнему держала. Перехватила его в правую руку и направила на хозяина, сама удивляясь смелости и пришедшей в голову идее. Если бы мне кто еще день назад сказал, что я буду кому-то угрожать топором, я бы попросту в лицо расхохоталась.
— У тебя есть снегоход. Отвези меня в город.
— Ты же сказала, что у тебя там никого нет. Куда собралась?
— Неважно. Пойду по квартирам, ночлег просить.
— Делать мне больше нечего. Мне-то с этого какой прок?
— Я заплачу. Деньгами.
— У меня этого добра и так навалом.
— Тогда я сама его возьму. Сама поеду.
— Да кто тебе его даст?
Как же он начал бесить. Будь проклят день, когда я села за баранку … той самой машины. Вот чего в городе не осталась?
— Ты и отдашь. — шагнула вперед, выставив перед собой оружие.
— Нет. И что теперь сделаешь? Убьешь? Ну, давай. Силенок-то хватит?
Насчет сил он, конечно же, прав. Куда я против этой громилы. Даже предпринять ничего не успею или не смогу.
— Чего ждешь? Давай, действуй. — продолжил он и рванул полы своей рубашки, выдирая с корнем пуговицы, обнажая широкую мускулистую грудь, и приставил ее вплотную к лезвию. Схватил мои кисти и надавил на орудие. — раз взялась за оружие, должна понимать, к чему это приведет.
Опустила взгляд и увидела тонкую струйку крови, спускающуюся по коже и прокладывающую дорожку между мышц.
Нервно хватанула ртом воздух, а перед глазами замелькали цветные мошки. Шагнула в сторону и отбросила топор подальше.
Кажется, находившаяся на грани истерика наконец-то прорвалась наружу. Ноги подкосились, и я осела прямо на землю.
Дальнейшее помню смутно, и не только из-за чрезмерного эмоционального напряжения, но и того, что слезы полностью заволокли взор, ослепляя и не позволяя мне грамотно оценивать происходящее.
Помню, как подлетела вверх, будучи поднятой на руки. Затем меня опустили на колени. Мою голову прижали к груди, и горячая ладонь принялась гладить меня по волосам успокаивая.
Я что-то бормотала, всхлипывала, ничего не видя перед собой, запоминая лишь отдельные фразы.
— Прости меня, идиота. Проверить хотел. Не рассчитал, что такой чувствительной окажешься. Только не плачь.
— Я не такая.
— Да понял уже.
— Ненавижу Новый год.
— Добро пожаловать в клуб, крошка.
— И тебя ненавижу.
— Правильно делаешь, недостоин я иного.
— Я домой хочу. Подальше отсюда и от города вашего дурацкого. Ничего хорошего в нем нет, одни проблемы и разочарования.
— Боюсь, тебе это еще пару дней не светит.
— Надо скорую вызвать, я тебя убила. — над ухом послышался смешок.
— Ничего не нужно, на мне, как на собаке все заживает. Не стоит беспокоиться.
— У тебя кровь. Перевязать надо.
— Сама пройдет.
— Что я тебе сделала? За что ты так?
— Ничего. Испугался что можешь. Пойдем.
Почувствовала, как Артур вновь поднял меня на руки и понес в неизвестном направлении. Понимание, что я против него ровным счетом ничего предпринять не в силах, и я в полной его власти, уколола сердце, и меня накрыла новая «слезная волна». Сопротивляться и трепыхаться, пока нет смысла. Для начала нужно узнать, куда он меня несет.
Затем почувствовала, как меня уложили на мягкие подушки. Протерла кулачком один глаз, поняв, что нахожусь в том самом «гнездышке», в котором я вчера уснула, и даже немного успокоилась. Не в спальню, и то хорошо.
Артур сорвал с ближайшего кресла теплый плед и укутал меня в него, а сам ушел на кухню и принялся копошиться.
Опустила взгляд и увидела рядом с собой коробку с салфетками. И ведь не помню, чтобы мужчина мне ее подавал. Ну да ладно, я сейчас неадекватна, могла и не запомнить. Вытащила парочку, вытерла глаза, прочистила нос. Плевать, что об этом подумал хозяин. Мне теперь на его мнение вообще начхать.
Последний вернулся быстро и сунул мне в руки чашку травяного настоя, от которого исходил просто сногсшибательный аромат.
— Что здесь?
— Успокаивающий сбор. Не бойся, я себе такой же налил.
Он показал вторую кружку и уселся на пол рядом со мной. Вытянул свои длинные ноги и облокотился на кромку кресла.
— Можешь оставаться здесь, сколько понадобится. И платы никакой, — на последнем слове он сделал особый акцент, — не возьму.
— Щедрое предложение, но я, пожалуй, лучше поищу другое место.
— К сожалению, у тебя нет выбора. Но я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.
Я на это лишь хмыкнула. Начала ощущать, будто тело каменным становится. Истерика проходила, зато наступала жуткая усталость, словно мешки с картошкой целый день грузила. Конечности как свинцом налились, и мне стало их трудно поднимать. Даже чашку донести до рта стоило неимоверных сил.
— Понимаю, что это не извинит меня. Дико взбесило, когда ты в поленнице появилась и молча за мной наблюдала. Я слышал. И взгляд твой чувствовал. Решил, что ты очередная охотница. — он глубоко вздохнул. — проверить захотел. Терпеть не могу легкодоступных женщин. У меня на них аллергия.