Чайник засвистел, по-хулигански лихо. Шеф вздрогнул.
– Да чем я могу помочь, Пал Палыч? – я разливала кипяток по кружкам. —Вам с сахаром? А сколько? Вы тоже считаете, что полицию вызвал преступник? Так ведь я с вами была, и чем сотрудники занимались, запертые в зале, скорее Лика может рассказать.
Кстати… а я-то, балда, чего её об этом не спросила сегодня? Уж она должна была всё заметить, всё приметить и на подкорку занести.
– Пригласить к нам? —я очнулась —начальник, судя по всему, не в первый раз ко мне обращается. – То-то она обрадуется, то-то ей делать нечего, – ирония из меня изливалась, что каша из горшка.
– Только Лики не хватало, – прокомментировал из комнаты отпрыск. Смыться-то тактично, он смылся, но превратился в одно большое ухо.
– А вам слово не давали, пятый микрофон, не нарушайте регламент, —огрызнулась я. И удалилась гордо в зал переговоров, в туалет в общем. Понятное дело, что Пал Палыча теперь с места не сдвинешь, пока не окажем помощь. Ишь, угнездился на табуретке, мрачный взгляд в стену. А чай стынет. Кому наливала?
Лика, конечно, встала в стойку: ничего себе дела закрутились. Её мёдом не корми, дай только поучаствовать. Не важно в чём, лишь бы жизнь бурлила. Прямо-таки с похвальным комсомольским энтузиазмом согласилась присвистеть, приехать словом.
– Ты знаешь что? Прихвати-ка ты Анатолия Михалыча с собой, – попросила я. Не знаю зачем, но, если интуиция говорит: надо – значит, надо.
Я вернулась в кухню. Пал Палыч посмотрел тяжело и спросил:
– А куда флэшку дели, Дарья Александровна? – и уточнил:
– Ту самую, что в руке убитого была. Мою, то есть. Где она?
Глава 7.
– В Караганде, – буркнула я, порядком струхнув: всё-таки заметил тогда мои манипуляции у тела курьера. Не зря шефские хлеба жуёт, что и говорить. – Без адвоката отвечать отказываюсь. Вот приедет Смирнова, тогда и разберёмся. По ходу пьесы. Что дели и куда.
– Я знаю, кто убил! – завопила Лика с порога. – Ой, издрасьте, – узрела она Пал Палыча, и снизила голос, если это вообще возможно про Лику. – Я знаю, кто убил! То есть, кто вызвал полицию, что в принципе – одно и тоже!
Подруга выскочила из туфлей и галопом прогарцевала к столу.
– А чего вы тут, плюшками балуетесь? – она цапнула печенье, хлебнула чаю из моей кружки, кивнула шефу. – Здрасьте поближе. То есть, я думаю, что вызвал, потому что у него единственного оказался телефон. Не сдал вам в сейф, Пал Палыч, – наябедничала Лика. – Только сначала ходите Вы!
Шеф переводил взгляд с одной на другую, очевидно мучился, кого прибить из нас первой: меня с флэшкой или новоявленную миссис Марпл, слишком бодрую и жизнерадостную для старушки.
– Поясните по буквам, Смирнова: куда ходить и зачем? И кто не сдал телефон?
– А где Михалыч? – прошептала я, пока Пал Палыч развивал мысль о двух не слишком толковых женщинах и дурдоме, из которого они сбежали. Чего это Лика без рыцаря в погонах явилась. Ведь русским языком просила, прийти с ним!
– Задерживается, – ответила мне. – Глава дурдома-то вы, по Сеньке и шапка, – парировала шефу. У того и глаз задёргался. – А ходить не «куда» и «зачем», а «чем». Как в картах. Образно говоря. Что ж вы такой прямолинейный, Пал Палыч? – вздохнула Лика. – Короче. Сперва – вы нам, инфу, а потом – мы. Утром – деньги, вечером – стулья.
Тот устало вздохнул, посмотрел на меня с надеждой, я отвернулась: он с подчиненной совладать не может, а я с подругой так тем более. Да и стулья, то есть, ответы, очень интересуют.
– Шантаж чистой воды, – пожаловался он кружке с чаем.
– Нет, просьба, в которой трудно отказать, – не согласилась Лика.
– Спрашивайте, – вроде как сдался Пал Палыч. Ой, не верю я этой «акуле империализма»! Но любопытство не спрячешь в кулаке.
– Вы слышали о разработке препаратов с мелатонином? —обратился шеф ко мне. Почему-то. А ведь к Лике, как к сотруднице лаборатории – и сподручнее, и логичнее.
– Ни сном, ни духом, – ответила я.
– Темень дремучая, – подтвердила подруга мои слова.
– А с ДГЭА? Дегидроэпиандростероном? Прародителем гормонов?
– Издеваетесь? – я на размер глаз никогда не жаловалась, но после такого страшного надругательства над интеллектом, боюсь, что они, глаза-то, достигли небывалых размеров.
– Ну, прастерон, – пихает в бок меня Лика: мол, совсем, что ли неуч.
– Отцепись! Хоть покемон.
– Кортизол, адреналин – знаешь точно! Гормоны стресса. А ДГЭА – наоборот, гормон спокойствия, антивозрастной эффект.