— Думаю, вам нет более смысла задерживаться здесь. Езжайте спокойно. А я дождусь вас. Скоро двинемся в путь. Об этом, — это уже было адресовано всем присутсвующим, — никому ни слова в замке. Кроме малого совета и короля. Не нужно нам лишних сплетен. Всё ясно?
— Так точно, — отозвались гвардейцы ровным хором.
— Сир Барристан.
— Ни слова никому, — кивнул тот. – Я понял вас, милорд. Позвольте откланяться.
Рейгар больше не проронил ни слова. Он кивнул гвардейцам и сам поспешил прочь, плотно поджав губы. Как бы отвратительно не поступил Баратеон, принц был ему отчасти благодарен. Грусть и тоска исчезли мгновенно, зато внутри зародилась неистовая ярость. Решительность положить этой бессмысленной войне конец вновь овладела Рейгаром.
Спустя некоторое время принц, наконец-то, остался один. Он опасался, что его вновь поймают по пути в кабинет и сообщат очередные нелицеприятные новости, но в этот раз обошлось. Он понимал, что необходимо поставить отца в известность, но последнее, чем ему сейчас хотелось, это видеться с Эйрисом. Рейгар уже не брался предугадывать реакцию отца на происходящее. Иногда он внезапно отвечал адекватно, иногда у него прямо-таки срывало крышу. От чего это зависило, принц не знал. Как ему казалось, он не знал и отца.
В кабинете была долгожданная тишина. Лишь щебетание птиц слышалось из приоткрытого окна. Рейгар бросил взгляд на карту, лежащую на столе. Лишние каменные фигуры лежали в коробке тут же, рядом. Принц достал одну из фигурок, которой они до этого обозначали войско Джона Коннингтона, и поставил её на изображение Королевской Гавани. Рядом с фигурами войска, которое поведёт он, Рейгар. Принц долго внимательно смотрел на карту, прежде чем сесть за стол и достать бумагу и перо. Нужно было написать письмо Эртуру. Рейгар обещал ему писать часто. По прибытии он разузнал у Вариса, есть ли возможность отправлять письма из Королевской Гавани без риска быть раскрытым. Эртур, наверняка, придёт в ярость, узнав, что принц снова воспользовался услугами мастера над шептунами. Тем не менее, евнух обещал помочь. Рейгар на секунду застыл, вспомнив лицо Лианны и улыбнулся. Сейчас он снова был Рейгаром из Дорна: любящим, потерянным для этого мира, растворившимся в Лианне. Войну нужно было срочно заканчивать, чтобы вернуться в родные объятия под палящим солнцем.
====== Пленники обстоятельств ======
— Эртур!
Лианна задыхалась, вокруг было темно, хоть глаз выколи. Она в ужасе хваталась тонкими пальцами за простыни, словно боясь потерять контакт с реальностью.
— Эртур!
На лице ощущалась влага. Лианна даже чувствовала лёгкий прохладный ветерок, который гулял по комнате из-за открытых окон. Поодаль кровати появилась желтоватая полоска, слышался топот ног. Дверь распахнулась внезапно, с громким стуком. Фигура Эртура с факелом в руке застыла на пороге.
— Миледи? Что случилось? – он вгляделся в полумрак.
Лианна со слезами на глазах сидела на кровати. Одеяло упало на пол, правую руку она прижимала к животу.
— Миледи, — Дейн пересёк комнату тремя огромными шагами и оказался рядом.
Он приладил факел на стене у кровати, Лианна заговорила быстро и прерывисто:
— Я… эти спазмы не прекращаются… мне нечем дышать, Эртур, — она водила рукой по груди, словно силясь расцарапать её, чтобы дышать стало легче.
Дейн уверенным движением двинулся к столу, налил в серебряный кубок алой жидкости из кувшина и вернулся к постели. Он поймал руку Лианны и отвёл в сторону:
— Держите, миледи, — он протянул ей кубок, — выпейте, как и говорил мейстер. Вы же знаете, это ничего. Он же вас предупреждал, что так будет. Вам нужно успокоиться, миледи.
Лианна жадно глотала напиток, а Эртур гладил её по волосам, всё так же не выпуская её руки из своей. Он чувствовал, как её бьёт дрожь, а так же даже отсюда чувствовал, каким неспокойным был ребёнок в её животе.
— Лягте, миледи, — он подложил ей под спину вторую подушку и помог откинуться, поднял с пола лёгкое одеяло и стряхнул с него песчинки. – Успокойтесь, миледи, — повторил Дейн и накрыл девушку, вновь сел рядом. – Ребёнок скоро родится, вы должны немного потерпеть, — он ободряюще улыбнулся и стёр правой рукой слёзы с Лианниных щек.
Она молчала, просто смотрела на него. В её серых глазах плясали языки пламени, а пухлые губы были плотно сжаты.
Эртур уже привык, Лианне часто снились кошмары, а ребёнок вот-вот грозил выйти наружу, пугая её ложными спазмами то и дело. По ночам. По правде дело было не в ребёнке. Эти спазмы, как объяснил мейстер, лишь итог того, как сильно Лианна нервничала и переживала. Из-за всего: из-за Рейгара, из-за войны, из-за семьи, из-за ребёнка. И ночные кошмары лишь усугубляли ситуацию. Мейстер сварил специальный отвар из успокаивающих трав. Когда Лианна пила его, она засыпала без сновидений, и ничего не мучило её. Хватало его, правда, только на несколько часов, а затем она вновь просыпалась в ужасе и боли.
Эртур смотрел, как медленно веки Лианны сомкнулись, грудь её вздымалась всё спокойнее и спокойнее, пока, наконец, не утвердилась в медленном сонном ритме. Он подождал ещё несколько минут, чтобы удостовериться, а после, прикрыв окна, вышел прочь.
Теперь Эртур Дейн занимал соседнюю с Лианниной комнатушку. Она была квардратом всего в шагов семь по диагонали, там уместилась лишь кровать, на которой Эртуру, чтобы спать, приходилось поджимать ноги, и маленькая тумбочка с ящичком. Но он не жаловался, так он был всегда рядом с Лианной и не переживал на её счёт. Мейстер часто оставался с ними в башне, занимая место, где до этого спал Дейн: этажом ниже, вместе с Освеллом и Хайтауэром. Старик стал частью этой команды, которая и днём, и ночью следила за Лианной Старк и её ребёнком теперь не столько из-за долга, сколько из-за заботы.
Утром Лианна проснулась поздно. Сир Уэнт принёс ей завтрак. Такой же, как обычно: каша на воде, персик и яйца. Пока они не могли себе позволить чего-то ещё, потому что Герольд ещё не вернулся из Сопова Нашеста.
— Где сир Дейн? – спросила Лианна первым же делом.
— Он кормит лошадей, миледи, — с улыбкой отозвался юноша, ставя поднос Лианне на колени.
— А не могли бы вы его позвать, сир? – Лианна выглядела очень взбудораженной.
— Конечно, — помедлил с ответом Уэнт.
Однако просьбу её выполнил. Эртур пришёл минут через десять. Он был в рубахе, мокрой от пота. Его и без того смуглая кожа стала ещё темнее под беспощадным солнцем Дорна. Отросшие волосы он зачесал назад и завязал обрезком верёвки.
— Видеть меня хотели, миледи? – он взял со стола кубок и, налив в него воды, осушил залпом.
— Не было ли вестей от Рейгара, Эртур? – Лианне явно не терпелось.
Эртур знал это выражение на её лице. Письма Рейгара всегда успокаивали Лианну. Ненадолго. Дня на четыре максимум, а потом она снова начинала нервничать, что бы Эртур или мейстер ей ни говорили, и начинались кошмары, бессонные ночи, частые судороги, головные боли.
— Неужто вы полагаете, миледи, что я не сообщил бы вам такую весть, будь бы письмо уже у меня в руках? – Эртур улыбнулся.
— Ну, да, — разочарованно протянула Лианна.
— Он скоро вернётся. Вы же знаете это не хуже меня, миледи, — Эртур присел на край кровати.
Но это была ложь. В письмах, которые Рейгар адресовал Лианне, не было ни слова о войне, но в письмах, которые приходили для трёх гвардейцев, было всё изложено, как оно есть. Рейгар собирался уходить на войну, но Эртур не находил в себе сил рассказать Лианне. Ко всему он оправдывал своё молчание тем, что Рейгар не писал об этом Лианне. Так стало быть ей и знать незачем. Она и так слишком нервничает из-за всего этого. Но Лианна догадывалась, что что-то не так. Сначала она спрашивала, но, не добившись от Дейна каких-либо ответов, она это дело бросила, но Эртур был уверен, что думать она об это не перестала.
И он был прав.
— Он ведь вернётся? – голос Лианны был слишком тихим, но Эртур её отчетливо услышал.
— Конечно, он вернётся, миледи, — он усмехнулся. – Он не может не вернуться, он помнит о вас и хочет увидеть своего ребёнка. Это придаёт ему сил, чтобы держаться.
— Элия тоже придавала ему силы? – девушка повернулась к гвардейцу.