— Ваше Высочество.
Рейгар обернулся на голос. Сир Рун натянул поводья своего коня, заставляя его сбавить темп.
— Я не стал спрашивать вас в шатре, — он на секунду примолк и, казалось, по привычке огляделся по сторонам.
Никто не обращал на них ни малейшего внимания.
— Я хотел выразить своё несогласие с вашим намерением вести авангард.
— В таком случае вы правильно поступили, что не начали спорить со мной при всех, — холодно откликнулся принц.
Он вовсе не был намерен выслушивать чьи бы то ни было нотации по этому поводу. Ему хватало осуждающего взгляда сира Барристана.
— Ваше Высочество, — рыцарь запнулся, но после паузы продолжил: — Прошу вас выслушать мои соображения на этот счёт. После сражения в Каменной септе и дороги туда, я уверен, что нужно быть гораздо осмотрительнее. Не хочу показаться дерзким, Ваше Высочество, но я не думаю, что ваша идея возглавить авангард такая уж осмотрительная.
— Вы думаете, что я испугаюсь? – только и спросил Рейгар.
— Конечно, нет, Ваше Высочество, я бы никогда не назвал бы вас трусом. И уж если мне будет дозволено сказать, — он посмотрел на Рейгара.
Тот безучастно кивнул, позволяя ему продолжать, будучи, однако, не сильно заинтересованным в этом разговоре. Сир Лионель кивнул чему-то лишь ему ведомому и продолжил:
— Никто из тех, с кем я направился в Каменную Септу не был трусом. И все, кто погиб там, с готовностью отдали свою жизнь за вас и за правое дело. Но дело-то и не в этом, Ваше Высочество. Вы сами прекрасно знаете, что тот, кто не…
— Предусматривает любой исход битвы, долго не живёт, — закончил за него Рейгар.
Лионель лишь снова кивнул:
— Вы знаете это не хуже меня. Лорд Коннингтон тоже недооценил противника. Ничего хорошего из этого, увы, не вышло. Просто прошу вас ещё раз хорошенько всё обдумать. Вы очень важны для этой войны. Если с вами что-то случится, нам может не помочь даже численное превосходство.
Принцу показалось, словно ему открыли глаза на что-то очень важное, чего он раньше не замечал. Он перевёл удивлённый взгляд на маячащую впереди белоснежную фигуру сира Селми.
«Если вы пойдёте по пути долга, я бы очень хотел, чтобы вы всегда помнили, что ваше безрассудство может стоить будущего не только вам, но и всем Семи Королевствам».
Так он говорил ему когда-то давно. Так давно, что принц давным давно позабыл эти слова, которым тогда, при дворе, не придал никакого значения. Сколько ему тогда было лет? Рейгар уже даже не помнил.
— Мне нужно подумать… — рассеянно проговорил Рейгар. – Найдите моего оруженосца Рикарда с письмами Вариса, пришлите его ко мне.
— Как пожелаете, — Рун выглядел раздосадованным, видимо, разговор не возымел на принца того эффекта, на который он рассчитывал.
Он пришпорил коня и, развернувшись, рысцой поскакал в конец войска.
Рейгар потёр руками глаза. Недосып давал о себе знать, но это всё равно не добавляло желания забыться сном. Маленький Лонмаут с кучей свитков в руках нагнал принца несколькими минутами позже. Его конёк был чуть поменьше размером, чем серебристый мерин принца. Он семенил короткими ножками, чтобы не отстать.
— Когда я говорил тебе держаться подальше в час битвы, Рикард, я не говорил тебе оставить меня сразу же, — несколько раздраженно произнёс Рейгар.
— Я… — мальчик растерялся. – Я…
Ему нечего было сказать. Хотя Рейгар и без того знал, что он крутился с ещё несколькими оруженосцами в хвосте людского потока, у повозок с провизией. Он видел, как они на спор пытались свиснуть тонкие куски солонины, чтобы извозчик не заметил.
— Дай мне последние письма, которые лорд Варис присылал нам, пока мы стояли под Харренхоллом.
Лонмаут с готовностью начал поспешно перекладывать бумажки в поисках нужных. Наконец, он протянул Рейгар два нужных письма.
— Карта?
Рикард отыскал и её.
К ним тихо подъехал сир Барристан.
— Какие-то проблемы, Ваше Высочество? – осведомился он, поравнявшись с принцем.
— Я прислушался к голосу разума, в лице сира Лионеля, и, как ни странно, в вашем лице тоже. Теперь оцениваю обстановку. Снова.
— И что вы нашли нового?
— Раньше я совсем не обратил на это внимания. Моя вина. Но судя по донесениям, Баратеон авангард не поведёт. Возможно, дело в полученом перед битвой в Каменной Септой ранении.
— А возможно, это разумный ход с его стороны. Быть может, Баратеон прекрасно понимает, что, если он падёт, полагаю, у остального войска прыти поубавится. Их меньше, чем нас, милорд. И главный их двигатель – это именно Баратеон. Убить Баратеона, значит обезглавить змея.
— А если убьют меня? – Рейгар поднял на сира Селми фиалковые глаза.
Тот не смутился, и Рейгар догадался, что сир Барристан уже задумывался об этом.
«Тот, кто не предусматривает любой исход битвы, долго не живёт».
— Не хотел бы я, чтобы наше войско уподобилось Баратеонову, — заговорил Рейгар, не дав сиру Селми ответить на предыдущий вопрос. – Можете ли вы пообещать мне, сир Барристан, что в случае непредвиденных обстоятельств, моё войско не рассыплется или сдастся без боя?
— Пока я жив, этого не случится, — горячо пообещал сир Селми.
— Я рад это слышать.
Они замолчали. Но в каждом из них остался неприятный осадок от вопроса Рейгара всего пару мгновений назад.
«А если убьют меня?»
Сир Барристан думал об этом ранее. Задумывался об этом на последнем привале, когда ложится спать и когда просыпался утром. Но ничего не мог придумать. Его задачей было защитить принца от всего, сохранить его жизнь. А если он умрёт?
Рейгар прервал его размышления:
— Авангард я не поведу.
Сир Селми удовлетворённо кивнул:
— Это правильное решение, милорд.
— Тогда отчего же мне так неспокойно на душе, сир Барристан? — горько усмехнулся Рейгар.
— Вы хотите услышать мой мнение?
— Да, проклятье, я хочу услышать ваше мнение.
Барристан не принял эту вспышку раздражения на свой счёт, как и все до этого.
— Думаю, вам неспокойно, мой принц, потому что вы совершенно не привыкли, чтобы кто-то другой вместо вас шёл лоб в лоб на врага. Ошибусь ли я, предположив, что вы всё ещё считаете своей виной то, что война эта началась?
Рейгар не ответил, но гвардеец понял, что попал в яблочко.
— Вы не бывали раньше на войне, но вы держитесь прекрасно. Я всегда знал, что у вас это выйдет лучше, чем у кого-либо. Хотя никогда не желал вам всё же столкнуться с этой бедой, — мужчина вздохнул, проведя рукой по коротко стриженным седым волосам. – Надеялся я, что это обойдёт вас стороной. Но, если вы позволите мне быть честным с вами, я скажу, что не ваша вина во всём этом. Правление вашего отца, в конце концов, всё равно привело бы к этому. Я клялся служить королю и его семье до самой смерти, защищать и быть верным. Но я никогда не клялся стать слепым. Вы ведь тоже не слепы, мой принц.
Теперь уже тяжело вздохнул Рейгар:
— Отнюдь.
— Не поймите меня неправильно, милорд…
— Не стоит объясняться, — оборвал его принц, — я всё понимаю. Как теперь и понимаю то, что я действительно не должен лезть на рожон. Но мысль о том, что на рожон полезут остальные, знаете ли, успокоения мне не добавляют.
— Охотно верю, — Барристан грустно улыбнулся. – Это никогда не успокаивает.
— Тогда как вы к этому привыкли? – Рейгар поднял на лорда-командующего глаза.
Их взгляды встретились.
— К этому не привыкают, милорд. Я так думаю. В любом случае я не смог. Но, — рыцарь встрепенулся, словно бы сбрасывая тяжесть обсуждаемой темы с плеч, — будем надеться, что привыкать и не придётся. Положим конец войне, а там вновь вернёмся к мирной жизни, — он ободряюще улыбнулся. – В этом сомневаться не приходится. Только скажите, кто поведёт авангард вместо вас? Вы уже заприметили кого-то конкретного?
Рейгар покачал головой.
— Я не уверен, что я в праве решать, кому идти на верную смерть.
— Из тех, кто сопровождает вас в этом походе, каждый готов сделать это в вашу честь.
— Не нужно в мою честь умирать, сир Барристан. Меня гораздо больше устроит, если в мою честь будут жить.
— Я мог бы повести авангард, милорд, — внезапно произнёс Селми.