Лила подняла голову ровно настолько, чтобы прищуриться на падчерицу, но тут же уронила снова.
– Когда ты говорила это, выглядела такой же чопорной, как твой отец.
– В самом деле?
Мысль была неприятной.
– Прости.
– Разговоры нам не помогут. Мы общаемся на более интимном уровне. А это означает, что последнее время мы совсем не общаемся.
– Кстати, ты не знаешь, что может означать «похотливая стрелка часов»?
– Не имею ни малейшего понятия. Отец будет недоволен, узнав, что твой жених написал такое грубое письмо. Кинросс не имел в виду ничего неприличного, надеюсь?
Эди широко улыбнулась.
– Хочешь сказать, мне не следует говорить отцу, что герцог заявил, будто указанная стрелка всегда стоит на двенадцати?
Лила снова подняла голову.
– Он это написал? Черным по белому? На двенадцати?!
– Так и есть.
Эди развернула письмо и перечитала снова. Оно нравилось ей все больше. Если бы она не подхватила эту лихорадку, вполне возможно, наслаждалась бы беседами с герцогом. Теперь же, когда она выздоровела, было ужасно досадно сознавать, что скорее всего очаровала будущего мужа своим молчанием, которое ее нормальным состоянием решительно не являлось.
В этот момент открылась дверь – и вошел отец.
– Простите за опоздание. Леди Гилкрист, вы хорошо себя чувствуете? – спросил он, позволяя лакею положить ему на колени салфетку.
– Голова болит. Джонас, этот жених, которого вы выбрали для Эди, прислал ей абсолютно неприличное письмо. Думаю, он…
– Вовсе нет, – перебила Эди. – Герцог Кинросс написал вполне достойный ответ на мое послание.
Отец прищурился.
– Неприлично писать его светлости. Если тебе нужны были какие-то сведения, я мог бы передать твою просьбу.
– Да, но, Джонас, написал бы он тебе о похотливых стрелках, которые стоят на двенадцати? – вмешалась Лила.
– Что?!
Отец был мастером задавать громоподобные вопросы.
– Кинросс имел в виду свою национальность, – объяснила Эди. – Он пишет, что у шотландца похотливая стрелка часов всегда стоит на двенадцати.
К ее удивлению, негодования на отцовском лице мгновенно не стало.
– Он цитирует Шекспира, – пояснил граф, поднимая вилку. – Омерзительная фраза, произнесенная персонажем сомнительной репутации, но тем не менее это Шекспир.
– Но я не понимаю значения, – пожаловалась Эди.
– Естественно, не понимаешь. Подобные идиомы не для слуха молодой благородной леди.
Он положил вилку.
– Я хотел, дочь моя, упомянуть о том, что среди шотландцев, возможно, царит более свободная атмосфера, чем та, к которой ты привыкла.
– Так выражение насчет стрелки неприличное?
Эди становилось ясно, что ей неизвестно практически ничего о том, что касается брачной постели.
– Не смей повторять это выражение! Оно не должно исходить из уст дамы! – взорвался отец.
Лила подняла голову. Глаза лукаво блестели. Так, как раньше, в первые месяцы их брака.
– Вы будете разочарованы слышать это, Джонас, но женщины достаточно часто обсуждают этот орган. В зависимости от размеров упомянутого органа, можно называть его стрелкой, иглой или дротиком. Есть еще и булавка: термин, используемый в исключительно несчастных обстоятельствах. Но можно говорить и о копье.
Она смахнула волосы с лица, чтобы лучше видеть реакцию мужа.
– Эта беседа непростительно вульгарна! – резко заявил граф.
– Меч, орудие, боевой топор, – добавила Лила с еще более жизнерадостным видом. – Эди скоро станет замужней женщиной. Нельзя обращаться с ней, как с ребенком.
Эди мысленно застонала. Они снова вернулись к тому, с чего начали. Отец должен был жениться на пуританке!
К счастью, в ее женихе наблюдались признаки жизни. Если она разразится потоком шуток относительно копий, он вполне может рассмеяться. К сожалению, она вряд ли поймет и половину шуток, особенно если он заимствует их из Шекспира. Эдит не особенно разбиралась в литературе. У нее просто не было времени на чтение.
– Из какой пьесы эта цитата? – спросила она.
– «Ромео и Джульетта», – пояснил отец.
Возможно, стоит наскоро просмотреть пьесу, перед тем как писать ответ Кинроссу. По правде говоря, читатель из нее никакой.
– Давайте сменим тему. Мне действительно нехорошо. Как по-вашему, это чахотка? Возможно, очень слабая, но достаточная, чтобы я падала в обморок при виде очередной пышки?
– Вы…
Граф едва успел сдержаться.
Эди быстро перехватила разговор, прежде чем отец скажет то, о чем позже пожалеет. Хотя вряд ли пожалеет…
– Я с нетерпением жду встречи с Кинроссом, – объявила она, и могла поклясться, что увидела огонь желания в глазах отца, когда тот смотрел на Лилу. Но как это может быть? Он вечно критикует жену. Нападает за неосторожные и импульсивные замечания, срывающиеся с ее губ.