Но только приехали домой, коза себя показала. От её воспитанности и следа не осталось.
Сначала она не захотела доиться. Напрасно бабушка её уговаривала, гладила по головке, кормила дорогим импортным салатом.
Нет, и всё!
Коза бегала от бабушки, будто за ней гналась стая волков. Залезала под стол, пряталась в шкаф.
Павлик хохотал от такого зрелища.
Но бабушка была с характером. От неё трудно было убежать. Даже дедушка в своё время пытался — не смог. А уж он-то был бегун — почище козы!
Наконец, бабушка загнала козу в кухню и захлопнула дверь.
Через некоторое время она появилась оттуда с кастрюлькой молока. Бабушка несла кастрюльку гордо. Как несут «хлеб-соль», встречая президентов.
Бабушка перелила молочко в кружку и протянула Павлику:
— Пей, голубчик.
Но тут раздался жуткий грохот.
Дверь распахнулась, и из кухни выбежала коза.
С шеи её свисала верёвка, а с рогов — клеёнка. Та самая, которая раньше украшала стол. На клеёнке красовались изображения фруктов и овощей. Но теперь на месте фруктов и овощей красовались огромные дыры.
Коза съела эти фрукты и овощи. То ли приняла их за настоящие, то ли из вредности.
Бабушка огрела козу пустой кастрюлей. Кастрюля наделась козе на рога. Теперь у козы появилась ещё и «шляпка»!
Бабушка без сил опустилась на стул, а коза вбежала в комнату Павлика и спряталась под кровать.
Когда бабушка зашла в комнату Павлика, козы там уже не было.
Павлик лежал на кровати и читал сказку «Волк и семеро козлят». А с кровати до самого пола свешивалось одеяло.
Бабушка всё поняла. Она была не только сильной, но и умной бабушкой.
Как только бабушка ушла, коза вылезла из-под кровати.
Вид у неё был жалкий. Шерсть в пыли, а на ногах… папины тапочки.
Павлик вскочил с кровати, достал пылесос и стал тщательно пылесосить козу.
Коза не сопротивлялась.
Потом они на цыпочках прошли в ванную.
Там Павлик умыл козе мордочку.
Козе это понравилось. Хотя она и фыркала, и делала недовольное лицо.
Павлик попытался почистить ей зубы апельсиновой пастой.
Но из этой затеи ничего не вышло. Коза проглатывала зубную пасту, как только та выползала из тюбика.
Наступил вечер.
Коза и Павлик не отходили друг от друга.
Они играли в разные игры. Павлик набрасывал на рога козе кольца. Коза раскручивала кольца и бросала их обратно Павлику.
Но вот одно из колец улетело в окно.
Павлик выглянул в окно и увидел… маму.
Мама шла домой одна. Без профессора. Поэтому вид у мамы был недовольный.
Павлик пришёл в ужас: мама ни за что не потерпит в доме козу. Она и собак-то не терпит, и кошек. Что ж говорить о козе?!
Павлик затолкал козу в шкаф.
А сам обмотал шею колючим шарфом и забрался в постель. Под тяжёлое одеяло.
Первым делом мама приложила руку ко лбу ребёнка. Вроде температуры нет. Поставила термометр — нет. Ровно — 36,6! И профессора вызывать не надо.
Она сняла с горла Павлика шарфик и повесила его в шкаф…
В шкафу на задних ногах стояла КОЗА!
А утром прохожие увидели такую картину.
Мужчина средних лет косил около дома траву.
Это был Павликин папа.
А женщина средних лет собирала траву и уносила в дом.
Это была мама Павлика.
А на балконе пятого этажа какая-то пожилая женщина доила козу.
Это была бабушка Павлика.
А какой-то мальчик набрасывал козе на рога кольца. А коза их раскручивала и бросала обратно.
Это был Павлик.
И вид у него был совершенно счастливый!
Зебра полосатая
Зебру Жанну, красу и гордость зоопарка, забрали в санаторий «Весёлые ручейки». Там было уже несколько лошадей, и работники санатория по достоинству оценили их преимущества перед другими видами транспорта.
Во-первых, лошадям не нужен бензин.
Во-вторых, лошади не прокалывают шины.
Они не нуждаются в техосмотрах, замене масла, подзарядке аккумуляторов. Лошади не буксуют, не ржавеют и заводятся в любую погоду.
Конечно, лошадей надо кормить. Но лучше их кормить, чем шофёра. Шофёр жрёт, как лошадь. Колбасы и пива не напасёшься. А лошади кинешь охапку сена — она и довольна. Нет! Лошадь намного лучше. Лучше грузовика. Лучше трактора. Хотя лошадиных сил в ней немного. Всего одна. Зато какая! Добрая, тёплая, живая!
В санаторской конюшне, как мы говорили, было уже несколько лошадей. Молодая — Нюрка. Чуть постарше — Петровна. И совсем старый конь — Потапыч. «Он участвовал ещё в Куликовской битве», — шутили про него санаторские конюхи.