Мысль о скорой встрече с Бургуэном волновала Сент-Роза, пока он учился ходить в коридоре, надев на ноги широкие и мягкие туфли Джакомо.
День, выбранный Сент-Розом для встречи с Бургуэном, совпал с возвращением Сандры. Едва появившись, она, как обычно, начала ходить по всему дому, и Сент-Роз заметил, что маркиза разговаривает с ней спокойно и вежливо, будто ничего и не произошло.
— Вы и правда хотите выйти? — спросила Сандра.
— На один-два часа. Я чересчур засиделся.
Она пристально посмотрела на него, но с некоторой долей иронии и добавила: — А если я предложу вам свою компанию?
— Откажусь.
— Так я и знала.
— Чтобы не подвести вас, если меня арестуют.
Они рассмеялись, но у нее это вышло несколько натянуто.
Справа струился Тибр, казавшийся грязным между зелеными берегами, а купол собора святого Петра (Сент-Роз вдруг вспомнил, как тревожился Луиджи за его судьбу) напоминал гигантский аэростат, готовый взлететь в туманное небо. Сент-Роз уже миновал мост Умберто Первого. У всех прохожих, которые ему встречались на пути, были неподвижные, потухшие, как у мертвой рыбы, белесые глаза с темными подглазьями. «Comune di Roma, — возвещали афиши. — Profiiassi della rabbia»[10]. Бешенство — какое бешенство? — угрожало Риму. Может, в этом и было объяснение мрачного облика улиц, мелькающих силуэтов, будто люди опасались какого-то бедствия, преследовавшего их по пятам! Сент-Роз шел, опираясь на палку.
— Пятый этаж, слева! — сказала ему привратница. — Лифт работает.
Когда Сент-Роз очутился перед дверью с медной дощечкой, на которой значилось: «С. Филанджери», он тут же представил себе, как встретит его Бургуэн, и, уже улыбаясь, позвонил. Ему открыл старик в черном свитере — на высоком вороте, как на подушке, покоилась седая, высохшая голова.
— Бургуэн, — коротко произнес Сент-Роз тем тоном, каким произносят пароль.
— Входите.
И, едва прикрыв дверь, старый скульптор слегка хлопнул его по плечу:
— Вы — Жак Сент-Роз, правда? Андре очень точно описал вас. Ну, как ваша нога?
— Почти в порядке.
Сент-Роз уже все понял. Да и квартира выглядела безлюдной.
— Когда же он уехал?
— Неделю назад.
— Он меня ждал?
— И да, и нет. Что же вы хотите…
Разочарованный и одновременно довольный, Сент-Роз спросил:
— Все обошлось хорошо?
— Вполне. Их было четверо или пятеро, точно не знаю. Слышал только, что было трое американцев из одного экипажа. Все они живы и здоровы и уже перешли границу.
— А когда моя очередь?
В комнате было холодно, и Сент-Роз не снял пальто, которое ему подарил доктор Мантенья, поскольку под пальто у него был легкий костюм.
— Если вы чувствуете себя хорошо — вернее, отлично, ибо испытание предстоит нелегкое, — то недели через две-три.
— Скоро я буду вполне готов. Меня очень хорошо подлечили. Рана еще дает себя знать, но уже зарубцовывается.
— Будьте осторожны! Вам придется надеть крепкие солдатские ботинки, в которых можно ходить по снегу и горам!
— Думаю, что скоро я смогу это сделать.
— В любом случае мы должны дождаться возвращения проводников. Их главный будет у меня в пятницу вечером, часов в девять. Он тут переночует, а с рассветом отправится в путь. У него есть и пропуск. Разумеется, фальшивый.
— Как мне с ним встретиться?
— Из-за этого затемнения не знаешь, что и посоветовать. Пожалуй, вам лучше всего тоже перекочевать ко мне. Я сам покормлю вас, поскольку жена уехала в Сполето к нашему сыну Карло. Она страдала тут от холода. Кроме того, у нее со здоровьем неважно, а из-за бомбежек нервы совсем расшатались. Да и снабжение плохое.
Сент-Роз тотчас согласился.
— Парня, о котором идет речь, зовут Лука. Во всяком случае, мы будем звать его Лука. Бургуэн ему о вас говорил. Он полностью в курсе дела и, так же как и я, ожидал, что вы тем или иным способом дадите о себе знать. Хотите рома? У меня еще и можжевеловая водка есть.
— Спасибо, с удовольствием.
— А может, вы предпочитаете горячее молоко? Я получаю консервированное через Красный Крест.