Миллс почувствовала движение в розах и посмотрела в ту сторону. Из кустов вышел улыбающийся Фасилье. Его руки были сложены за спиной.
- Доктор, – Рони кивнула головой.
- Здравствуй, Рони, – улыбка Фасилье стала ещё шире. Он уже всё продумал. Да, он хотел, чтобы женщина всё помнила. Но она никогда ничего не расскажет Голду. Причина была. И этой причиной была Реджина. Конечно, он и без инъекции смог бы сломать женщину. Но он не хотел бездушное тело. Ему хотелось, чтобы от его «жертвы» была ответная реакция. – Подойди ко мне.
Женщина нахмурилась и отрицательно покачала головой.
- Не бойся. Я не собираюсь причинить тебе боль.
«Тесла» спланировал к крыльцу дома и встал, дверца авто плавно открылась, и президент выпрыгнул наружу.
Рони стала для него за последнее время, как наркотик. Он жаждал обладать этим красивым телом. А ещё он ждал с нетерпением того времени, когда в его руках окажется и её сестра! Это будет верхом блаженства!
Он надеялся, что и Реджина будет такой же податливой, как и её сестра.
Президент Голд рванул на себя дверь спальни Рони и застыл в недоумении.
Фасилье склонился над Рони, срывая с её губ стоны, целуя её грудь.
Доктор вдруг оказался на полу, а в следующее мгновение его ноги едва касались земли, а пальцы Голда были сомкнуты на его горле.
- Сучёныш! Я тебя предупреждал! Надеюсь, у тебя есть сказать что-то в своё оправдание? – оскалился президент. Видя, что доктор пытается кивнуть, он отпустил его горло. Мужчина рухнул на пол и начал судорожно глотать воздух.
Голд посмотрел на ошарашенную женщину, прикрывшуюся одеялом и забившуюся в изголовье кровати.
- С тобой всё хорошо, дорогуша?
Рони кивнула. Она приходила в себя. Она всё помнила отчётливо: сад, Фасилье, укол…
- Он не причинил тебе вреда? – Голд подошёл к кровати и склонился над женщиной.
- Мистер Голд, всё хорошо…
Фасилье, похоже, приходил в себя. Он раболепно посмотрел на Голда и пробормотал:
- Я проверял кое-какую инъекцию. И я уверен, что это вам понравится, мистер Голд.
Голд наступил дорогим ботинком на горло доктора.
- Ты уверен, что мне это понравится?
- Да, сэр… Рони не будет сопротивляться.
- С чего ты взял, что она сопротивляется? – усмехнулся Президент.
Странная улыбка тронула губы негра.
- Это нечто другое, сэр. – Мужчина достал из пиджака, висящего на стуле шприц, в котором ещё было немного странной фиолетовой жидкости. – Позвольте?
- Это не причинит вреда здоровью? Не забывай, ей ещё вынашивать моего ребёнка.
- Совершенно. Будьте уверены, Рони будет здорова. Перед тем, как испробовать это на мисс Миллс, я протестировал «Экстаз плюс» на другой рабыне.
Голд задумался.
- Уверяю вас, сэр, мистер Голд. Рони будет отвечать вам взаимностью после инъекции. Она не просто будет подчиняться вашим желаниям, но и … – Фасилье многозначительно улыбнулся и посмотрел на женщину на кровати. – Но вам покажется, что ей нравится.
Президент сомневался. Он не был уверен так же, как и Фасилье, в том, что препарат не причинит вреда этой прекрасной рабыне. А рисковать здоровьем Рони он не хотел. Если бы не тот факт, что она будет суррогатной матерью его сына, то он бы рискнул. Поэтому мужчина отрицательно покачал головой.
- Одевайся и проваливай. Надеюсь, ты немного вколол ей?
- Полдозы, – в расстройстве ответил Фасилье. Ему было жаль, что Голд отказал ему. Но, возможно, он воспользуется «Экстазом» позже, без ведома своего хозяина.
- Ладно, надеюсь, что всё будет хорошо. Убирайся… Хотя, – тонкие губы Голда тронула усмешка. – Можешь остаться и понаблюдать за тем, что ты никогда не сможешь получить. – Президент кивнул в сторону кресла.
- Я лучше пойду, – пробормотал негр, на что получил недовольный взгляд.
- Я сказал – в кресло! А ты, Рони, подойди сюда.
Сидя в кресле и наблюдая за действиями своего господина, Фасилье решил, что он во что бы то ни стало использует «Экстаз плюс» на этой женщине. Но теперь в душе Фасилье возникло сомнение насчёт того, что если Рони будет всё помнить, она не проболтается Голду. Иначе ему конец в полном смысле этого слова. Миллс видела его страх перед Голдом, а значит, ей не составит труда всё рассказать президенту Геры. Надо было что-то придумать посерьёзнее, чем просто запугивать её сестрой.
- Нет! – Эмма проснулась в холодном поту и села на кровати. Она осмотрелась и облегчённо вздохнула: лейтенант находилась в спальне Реджины. Мягкий проекционный свет от часов показывал, что близится полночь.
Прыжок утром в десять. Наверное, стоило провести остаток ночи у себя в каюте. Реджина поймёт.
Её крик, похоже, не потревожил женщину: брюнетка спала крепким сном после бурных ласк. Страх близости с Реджиной запрятался где-то в глубине души Эммы. Она обещала себе, что обязательно разберётся с этим. Эмма начала понимать, что это не только страх секса. Тут было что-то другое. И сегодня ночью она сделала маленький шажок навстречу. Но сон снова вернул всё на свои места. Женщина не помнила, что ей приснилось, но она чувствовала, что это связано с бункером. Что же с ней там произошло? Она не помнила, но чувствовала, что это связано с ней и с Реджиной.
Эмма тихо оделась и выскользнула из спальни. Спускаясь вниз, она увидела приглушённый свет в гостиной и Генри, сидящего на диване. Парнишка заметил движение и поднял глаза. Скрываться не было смысла, и Свон продолжила спускаться.
- Не спится? – спросила она, на что не получила ответа. Она присела рядом, посмотрела на хмурое лицо младшего Миллса и решила, что сейчас того не стоит обнимать. Реакция наверняка будет не очень положительная.
- Когда мне было пятнадцать, – зачем-то сказала лейтенант, – мои родители развелись. Я так возненавидела их за это, что после окончания Академии сменила фамилию, – Эмма вздохнула, прикусив губу. Воспоминания ей давались с трудом. – Я всегда думала, что мы крепкая и дружная семья. Но отец больше любил работу, а моей матери не хватало внимания. Поэтому она… – тут Эмма слегка запнулась, – поэтому она ушла от отца. Оказалось, что семьи, которую я обожала, никогда не было.
Генри поднял глаза на Свон.
- Я думала, что родители меня не любят, и не думала, что когда-нибудь смогу их простить. Прошло много лет, – Свон сделала паузу и улыбка тронула её губы. – Мои родители снова вместе. А я их простила. Потому что… Потому что я их очень сильно люблю, и они любят меня. И твоя мама тоже тебя любит. Очень сильно, Генри. А ты ей делаешь больно… Я тоже тебя люблю… И я тебе обещаю, что найду выход. Мы будем вместе. Ты мне веришь?
- Ты не уйдёшь от нас? – с надеждой спросил мальчик.
- Как я могу уйти от тех людей, которые мне дороги больше всех на свете? – со слезами на глазах спросила Эмма.
- Я верю тебе!
- Мне нужно идти, – Эмма чуть отстранилась. – Завтра будет прыжок, и мне нужно подготовиться. Скажи утром маме, что я её люблю.
Миллс кивнул и посмотрев в зелёные глаза, прошептал:
- Эмма, я хочу, чтобы ты стала мне второй мамочкой. Пожалуйста, выполни обещание.
Свон закивала головой. Она больше не могла сдерживать слёз, поэтому, поцеловав сына в макушку, выбежала из каюты.
Тут наверху появилась чуть взлохмаченная Реджина в халате. Она с непониманием посмотрела на Генри, сидящего на диване. Ей показалось, что дверь каюты только что закрылась.
- Мамочка, – улыбнулся мальчик, – Эмма тебя любит, и она мне обещала, что мы станем семьёй.
Спать не хотелось, поэтому Свон решила, что она может спуститься в бар. Много пить перед завтрашним прыжком она не имела права, но пропустить пару стаканчиков виски для успокоения нервов она могла. Не больше.
В этот поздний час в баре она увидела Джонса с той дамой, которую она видела с ним в голодеке. Киллиан, похоже, смутился, но ей было всё равно. Она кивнула парочке и, сев за столик, вызвала голографическое меню. Кроме Джонса и его спутницы в кафе было ещё несколько человек.
Заказав тройной виски с лёгкой закуской, Эмма уставилась в «окно», настроив там закат на побережье: белый песок, пальмы, ласковые волны лизали берег… Огромный диск солнца на горизонте. Можно было представить их с Реджиной, с Генри, который валяется чуть поодаль в гамаке. Идиллия. И она должна сделать всё, чтобы это случилось с ними.