«И все же ты совершаешь ошибку», - зазвучал голос совести на задворках зачерствевшей души зельевара. - «Я не должен заботиться о мальчишке, хватит того, что я приглядываю за ним в школе», - возразила мстительная сторона Снейпа. - «С такими родственниками он может и не вернуться ни в какую школу. Ты же сам видел, что с ним было», - затянула противница. - «До сих пор он как-то справлялся, не первый же раз с ним такое приключается», - рассудил профессор. - «И вообще, заткнись и не мельтеши», - велел он внутреннему голосу в конце концов.
Мальчишка уставился на учителя с тоскливым ожиданием. Гарри был, в целом, неглуп благодаря своей непростой жизни и догадывался, что Снейп не оставит его у себя, но все таки, с детской верой в лучшее, чуточку, совсем капельку, надеялся, что мужчина поможет ему в таком положении. Хотя, если уж говорить начистоту, профессор уже и так помог ему - залечил ногу и плечо, да еще и оставил ночевать у себя в доме.
Внезапно, прерывая печальные раздумья и Гарри, и Снейпа, в окно влетела та же сова, что и в прошлый раз. По растрепанной птице было видно, что она очень торопилась, видимо несла ценные сведения. Брови профессора удивленно взлетели вверх, но, в процессе прочтения письма, снова сдвинулись к переносице. «Так я и знал - где директор, там и новые проблемы», - с каждым новым прочтенным словом зельевар становился все мрачнее и мрачнее. Гарри, чувствуя приближающуюся грозу, замер, как мышка, и старался казаться невидимым. Он боялся даже выйти из кухни, чтобы ненароком не привлечь внимание рассерженного учителя.
Еще пару раз перечитав написанное, Снейп начал выстукивать по столешнице дробь, подозрительно напоминавшую похоронный марш. Размашисто черкнув в ответ пару строк, он послал сову в обратный путь и несколько минут стоял, застыв, у окна, кажется, и вовсе забыв о существовании мальчишки. Гарри тихонько сполз с табуретки, поставил тарелку и стакан в мойку и оглянулся в поисках мочалки, чтобы помыть посуду, как он обычно делал у Дурслей. Не обнаружив того, что искал, мальчик собрался было выйти в коридор, но в этот момент профессор повернулся к нему, кивнул своим мыслям и жестом приказал Гарри вернуться на место.
- Сядь. Слушай внимательно, - начал он странным голосом. Мальчик поспешил послушаться, и теперь Снейп наблюдал мелкое недоразумение, кусающее ногти и глядевшее на него исподлобья. - Директор считает, что тебе лучше остаться до осени у меня.
Сердце Гарри забилось одновременно и радостно и испуганно. Да так громко, что, казалось, учитель тоже его услышал.
- Здесь? У вас? - тупо переспросил он. - Но зачем?
- Так решил директор, - послышался ответ. Голос профессора звучал настолько равнодушно, будто бы вовсе и не он злился пару минут назад.
- А я вам разве мешать не буду? - как можно вежливей поинтересовался мальчик.
Профессор скрестил руки на груди и покачал головой.
- Я надеюсь, что нет, Поттер, иначе у тебя будет довольно сложная жизнь, - пообещал он. - Сейчас мы все-таки отправимся к тебе домой и заберем твои вещи. Гарри вздрогнул, услышав это предложение. «Сейчас мы отправимся в логово дракона и заберем его сокровища» - в его понимании звучало примерно так.
- Не бойся, я пойду с тобой, - раздраженно прибавил Снейп.
- Я не боюсь! - возмутился мальчик. Еще бы, он сражался с Вольдемортом, Василиском и совершил немыслимое количество подвигов, а дядю, этого жирного маггла, до сих пор боится. «Еще чего!» - храбрился Гарри, продолжая кусать ногти.
- Руки вынь изо рта и подойди ко мне, - строго сказал учитель, вставая из-за стола.
* * *
Они оказались на том же месте, откуда исчезли вчера вечером, а точнее сказать, ночью. Сейчас здесь светило солнце, и Гарри немедленно зажмурился от яркого света. Вокруг бушевала посвежевшая после дождя зелень, цветы покрывали склон холма, на дне журчащего рядом родника виднелись цветные камешки и блестящие крошечные монетки. Мимо профланировала желтая бабочка, голубое небо перемежалось легкими белыми облачками… Посреди всей этой летней свежести и идиллии черным росчерком возвышался профессор, тоже зажмурившийся от яркого солнца.
Снейп молча оглянулся на Гарри, немного дезориентированного из-за аппарации и все еще держащегося его за рукав. Как всегда растрепанный, мальчишка в своей длинной рубашке и безразмерных рваных джинсах казался еще более маленьким на фоне высокого мужчины. «Нелюбимые дети вырастают невысокими», - вспомнил профессор откуда-то, и доказательство этого утверждения находилось рядом с ним.
- Пошли, - наконец сказал учитель и высвободил рукав из мальчишечьих пальцев. Гарри неохотно потащился следом, ненадолго отстав, когда у него развязались шнурки. Профессор плохо помнил дорогу сюда, и, когда они добрались до начала улицы, остановился и огляделся.