— Как я могу их резать? Я же их своими руками растил кормил… — говорил он матери.
С тех пор резать животных приходилось мне. Я тоже не был в восторге от этого занятия, но голод, как известно не тетка. Переехав в город, я испытал облегчение, освободившись от этой обязанности, но мясо любить не перестал, а так же помнил, что такое нож и что с его помощью можно сделать.
Кинувшись в ноги двинувшегося мне на встречу людоеда, я что есть силы, провел лезвием по сухожилиям коленных сгибов. Людоед взвыл и упал на землю. Раненный, он больше не пытался нападать на меня. Мыча, людоед пополз прочь. Второй, видя неудачу товарища, хотел прийти на помощь, но Алена резко дернулась и попыталась встать.
Людоед отвлекся, отвернув голову в сторону жертвы. Это стоило ему жизни. Я вскочил и рывком приблизился. Людоед стоял на коленях, нагнувшись над лежащей Аленой. Встав на его ноги, я потянул голову людоеда за подбородок на себя, одновременно проводя режущей кромкой по горлу. Не дожидаясь пока он перестанет корчиться, осмотревшись по сторонам, я схватил Алену за руку, поднял с тротуарной плитки, и увлек за собой, догоняя Машу.
Дальнейший недолгий путь прошел без приключений. Когда мы подбежали к двухэтажному зданию милиции, Маша уже всю колотила в железную дверь. С той стороны никакой реакции не поступало. Несколько минут мы втроем стучали в двери и окна. Никто нам не открыл и даже не спросил — «Кто там?».
Здание милиции располагалось между двумя пятиэтажками, прямо на въезде во дворы. Раньше здесь был детский сад, в сотне метров отсюда находилась школа. Так что из детского сада, достигнув определенного возраста можно было сразу отправляться в первый класс. Потом садик переоборудовали под отделение милиции.
На это была одна веская причина — рождаемость падала, а колличество рожденных стражей порядка увеличивалось, и еще одна менее значительная. В округе находились несколько зданий общежития медицинского института. В них жили студенты иностранцы из арабских стран. Националистические настроения в России разгорались со страшной силой. Неустроенность молодежи, пропасть между бизнес элитой и рабочим классом, отсутствие сплоченности среди коренного населения — все это только укрепляло веру подрастающего поколения в том, что справедливости надо добиваться кулаками и применением спецсредств. До сильных мира сего радикальные молодежные организации добраться не могли. Вот и вымещали свою злобу на беззащитных иностранцах.
В своих методах противоборства власти тоже не далеко ушли и решили лечить симптомы, вместо болезни, разместив рядом с общежитиями отделение милиции. Что помогло, но проблемы не решило. Теперь все это стало неважным, и разглядывая наскоро отделанный фасад и решетки на окнах, я меньше всего думал о проблеме расовой неприязни.
Мимо проехал черный джип. Увидев нас, водитель остановился, сдал назад и завернул во двор. Подъехав к нам. Открылись двери с тонированными стеклами и перед нами в чешуе, как жар горя предстали два богатыря, а точнее батыра.
Небритые молодцы вооруженные помповым ружьем и автоматом Калашникова, довольно улыбаясь, с ног до головы осмотрели Машу и Алены и обратились ко мне.
— Здорово братишка! — почти без акцента, сказал один из них. — Где ты таких красавиц взял?
— Где взял, там больше нет — невесело ответил я, косясь на стволы, направленные в мою сторону.
— И не говори дорогой, красавиц мало осталось. Зачем тебе столько? Поделись с нами!
Я молчал, прикидывая, какова вероятность того, что в случае конфликта мне удастся справиться с этими ребятами. Оптимистичностью и высоким уровнем процентов мои расчеты не отличались. Процент удачного исхода неумолимо стремился к нулю.
Пока я молчал, а уроженцы гор улыбались, во двор въехал милицейский уазик, в котором сидел Олег со своим коллегой. Объехав джип, уазик остановился под зарешеченными окнами отделения, а Олег с товарищем вылезли из машины, держа свои автоматы наготове.
— Что здесь происходит? — громко спросил Олег.
— Все в порядке братишка, ты не нервничай — сказал батыр с ружьем. — Вот предлагаем красавицам свою помощь и защиту, мы ведь защитить, накормить и обогреть сможем. У нас в горах они будут жить в спокойствии и безопасности.
Олег посмотрел на Машу и Алену, затем спокойно, но твердо обратился к небритым ребятам.