Ну да ладно. Когда-нибудь я узнаю ответ на этот вопрос, отправившись на поиски необычных трав и ягод в эти тропические леса, обязательно столкнувшись с кем-нибудь из этого племени и задав им этот вопрос: “а почему собственно радужные?”. Чувствую, правда, что ответ меня не удовлетворит.
К концу нашего путешествия мы спускаемся на небольшую, уже протоптанную нами полянку, к которой нас каждый раз приводит наше развитое чувство направления, всегда указывающего нам точно на север. На этой полянке мы какое-то время отдыхаем, позволяя своим подуставшим крылышкам немного расслабится, растянувшись средь протоптанной нашими лапками травы, изредка опускаясь к реке, чтобы утолить жажду или попытаться поймать плескающуюся в чистой воде рыбёшку, сильными шлепками своих лапок пытаясь оглушить прячущихся средь зелёных пучков водорослей карасей.
В общем, развлекаемся как можем, перед тем как взяться за унылую, скучную работёнку по поиску различной зелени и ягодок средь древесных столбов, своей густой листвой практически полностью прячущих небо. Бредя по истлевшей подстилке, шебурша лапами опавшие листья, мы с Тростинкой двигались в лесных тенях, наслаждаясь той тихой, непохожей на болотную, мелодией. Стрекот птиц, тихий шелест ветвей от дуновения ветерка и никакого мерзкого жужжания насекомых. По-своему прекрасное место, мелодии которого я невольно начинаю подмурлыкивать. Интересно, у драконов есть музыкальные инструменты? Если есть тарелки и иглы, то может и гитары есть? Или, хотя бы, свирели и барабаны?
С такими размышлениями я брожу по лесу, вместе со своей сестрицей. Конечно, нам нужно будет ещё поискать кое-какие травы среди болот, но это мы сможем устроить на обратном пути. А пока что я выглядываю нужные мне кустики малины, не стыдясь отведать суховатых ягодок, наслаждаясь их приятным вкусом, пока Тростинка нанизывает плоды земляники на сорванные и очищенные ещё на полянке стебельки каких-то диких злаков, также не против изредка, особенно когда я не вижу, отправить несколько кисло-сладких ягодок себе на язычок. Пару раз, впрочем, мы обирали и менее “аппетитные” растения. С нескольких кустов шиповника, чьи острые колючки тщетно пытались зацепиться за чешуйки, мы нарвали красно-рыжих плодов, собрали несколько пучков различных травок и даже пополнили запасы свежей мяты, найдя несколько кустиков у небольшого, спешащего по склону холма вниз, к основному руслу реки, родничка.
Так и бродили мы несколько часов, набивая собственные сумки да изредка отвлекаясь на то, чтобы шугануть под дружное, рычащее хихиканье какую-нибудь дремлющую на ветке сову или филина. Однако, в какой-то момент это начало утомлять через чур активную Тростинку. Маленькая драконица всё чаще и чаще отвлекалась на редко пролетающих мимо бабочек и птичек, или гонялась за белками, во время одной из таких пробежек не заметив, как отцепилась от её сумки “перевязь” с ягодами земляники, оставшись где-то на радость мурашам.
— Я устала! Это скучно! — бубнила себе под нос недовольная драконица, взрывая передними лапами лесную подстилку, кидая в мою сторону пучки иссохших листьев, да не обращая внимания на моё громкое, возмущённое фырчание и взгляд, которому я пыталась придать максимальную серьёзность и недовольство. В этот момент и произошло одно из первых потрясений, навсегда изменивших мою жизнь в тот день.
— Эти ягоды, будто бы прячутся от меня! — возмущалась Тростинка, только сейчас заметив потерю части своих трудов, и в панике забегав по небольшой полянке, чуть было не сбив меня с лап, когда я подалась ей навстречу из-за широкого дуба, привлечённая паническим голосом своей начинающей злиться сестрицы.
— Может ты не заметила, как их съела? — Не смогла удержать я рвущегося наружу ехидства, тут же получив в ответ обиженный взгляд Тростинки и её негромкое рычание. — Прости.
А маленькая сестричка только махнула своим хвостиком, приподняв передними лапками небольшой камень и заглянув под него, будто бы в надежде на то, что пропажа окажется под ним.
— Это не смешно, Водомерка! Я их не ела. — пробубнила себе под нос земляная, слегка поёжившись и поёрзав на месте, пока я оглядываю полянку, медленно двинувшись к негустым кустам у её края. — Я их потеряла. И не хочу их снова собирать! Хочу, чтобы эти ягоды снова были у меня! Ой!
Её резкий, удивлённый писк привлёк моё внимание, и я вновь оборачиваюсь к сестрице. Застывшая на месте Тростинка испуганно смотрит на выроненный ею камень, переводя взгляд то на свои когти, то на валун, удивлённо моргая и обеспокоенно подёргивая кончиком своего хвоста.
— Что случилось? — тут же обеспокоенно спрашиваю я, шебурша своими лапами и подбираясь к сестрице поближе, заглядывая в её яркие огоньки глаз. Но расспросить её подробнее я не успеваю, ведь перед моим взором проносится левитирующий в воздухе прутик, с нанизанными на нём ягодками земляники, в которые вцепились несколько яростно дергающих лапками муравьёв, не желающих отпускать сладкую добычу. И всё это добро опускается на переносицу Тростинки.
И если уж моя сестрица замерла каменным истуканом, так я вообще от вида подобного нарушения законов природы почти окаменела, судорожно соображая, не почудилось ли мне это. Даже шлёпнула себя хвостом по спине, в какой-то момент встрепенувшись и решив проверить, а не является ли это всё сном. Но нет, никакого сна, лишь суровая, странная и порой абсурдная реальность.
— Так. Это что за фокусы? — вытягиваю я, недовольно смотря на, похоже, решившую надо мной подшутить сестрицу. Хотя, с учётом того, что она была не только напугана, но и удивлена не меньше меня - а феноменальный актёрских навыков за Тростинкой замечено не было - не похоже, что меня пытаются разыграть.
— Это не фокусы! — возмущенно пискнула сестрица, когда я подалась к ней практически вплотную и несильно куснула за бок. Она тут же плюхнулась на хвост, и уперев свои передние лапки в мой нос, оттолкнула мою мордочку в сторону. — Я… я не знаю что это!
В голосе маленькой драконицы отчетливо слышались панические нотки, когда она слегка дернула своими крылышками, скидывая со своей мордашки прутик с ягодками, смотря на него, будто на ядовитую змею.
— Я не знаю как это получилось! Я… я просто сказала… и потом холод на пальцах. Пробирающий до костей, страшный. А затем… затем она прилетела! Ну ты же сама всё видела! — Маленькая драконица несколько раз дернулась, затравленно озираясь по сторонам, а затем подняв взгляд на меня, в надежде, что я смогу объяснить как у неё это получилось.
А я смогу. Как-никак, в тщетных попытках обнаружить у себя какие-нибудь необычные способности я прочитала не один свиток, содержащий легенды и истории драконьего племени, да и самого Веретенника расспрашивала, когда информации содержащейся на листке бумаги не хватало для составления хоть какой-нибудь вменяемой картины.
И несколько подобных свитков содержали информацию о кое-чем, отдаленно напоминающем сделанное Тростинкой. Дракоманты. Это такие драконьи чародеи, которые в этих содержащих легенды свитках всегда сходили с ума, становясь отпетыми негодяями и творя всякие злые штуки. Маги, способные, по слухам, возводить целые дворцы одним лишь своим словом, неизменно расплачивающиеся за могущественный дар собственным же здравомыслием. Разорвав последние сантиметры до Тростинки, я осторожно обнимаю её и прижимаю сильнее к себе, чувствуя, как вздрагивает ошарашенная от произошедшего драконица, не представляющая, что только что свалилось на её плечи.
Честно, мне даже немного завидно. Такой дар, такие возможности. А то, что записи сохранились о наиболее “злобных”, так это “ошибка выжившего” - информация, сохранившаяся лишь о тех, кто чем-то ужасным прославился среди племён, из-за чего воспоминания о нём навсегда отпечатались в бумаге. Хотя, честно, я бы не особо верила этим писанным-переписанным десятки раз свиткам, информация в которых могла исказиться за минувшие сотни, если не тысячи, лет. Известно достоверно лишь одно – дар этот редкий, и своего обладателя наделял могущественной силой.