Лик вздохнул полной грудью и прикрыл глаза, вслушиваясь в стрекот кузнечиков. В моменты, когда его глазам представала мирная деревенская жизнь, она казалась ему прекрасной. Так и должно было быть: люди живут своим чередом, волколюды — своим. Днем над равниной не стихают детский смех и радостное повизгивание волчат. Вечерами слышны задорные песни у костра. Ночью царит тишина и покой.
Но народам никак не удавалось прийти к согласию. Людям проще бояться, а не договариваться. Если бы они были животными, то уже давно бы погибли: тот, кто не умеет бороться и добиваться своего, рано или поздно кончает добычей в чьих-то зубах. Внутри каждого же из сородичей Лика жил Зверь, которому хотелось быть главным и подчинять других своей воле. Не раз сын главы ловил себя на мысли, что ему нравится быть сильнее людей, нравится мысль об их угнетении. Но вместе с этим он хотел быть частью размеренной жизни, где одни помогают другим, где нет ожесточенных битв за право и статус. Стая — это хорошо, ведь узы в ней были крепки и нерушимы. Радость и горе одного становилось радостью и горем каждого. Любой чувствовал себя защищенным, потому что знал — сородичи заступятся и помогут. Но Лику все равно казалось, что в их жизни не хватало крайне важного кусочка — возможности свободно выйти из тени.
Возможно, и отец испытывал что-то подобное, когда приходил сюда — и потому до сих пор полон решимости оберегать шаткий мир.
Лик пробыл на выступе еще немного, наблюдая, как пастух гонит коров к реке. Затем повернулся к равнине хвостом и потрусил в лес.
Тайра Отважная, младшая дочь главы и первая воительница клана, была на порядок вспыльчивее брата. Тем не менее, на нее засматривались многие воины и охотники клана. Ее человеческий облик был красив: густые вьющиеся волосы цвета мокрой земли, пронзительные дымчатые глаза и нежная смуглая кожа, не изуродованная шрамами. Она больше походила на мать: высокая, гордая, настоящая княжна этих земель.
Но ухажеры Тайру не заботили. Единственное, чего она всегда хотела — стать еще сильнее, подняться еще выше и превзойти брата, который был хоть и не таким приметным, но более уважаемым.
С обхода северных границ первая воительница пришла с неприятными вестями.
— Дай угадаю, — отозвался Лик, с порога завидев хмурое лицо Тайры. — Вы подрались с Кира-Талун.
— Все не так, — буркнула сестра, с размаху опустилась в плетеное кресло в углу и закинула ногу на ногу. — Они напросились.
— Значит, подрались.
— Проучили молодняк, — поправила та. — Они снова полезли на плато проверять, кто из них храбрее… или безрассуднее. Всевидящая, я не разберу, что у них за забавы такие? Еще и осмелились дразнить нас, воинов клана Лииш! Мелкие, дерзкие — языки б им повырывала…
— Тайра… — устало оборвал ее Лик. — Ты же знаешь, что времена сейчас сложные. Две стороны мы не удержим.
Северные соседи — хозяева гор Кира-Нор — тоже были зверолюдами. Их звериным обличьем была рысь — опасная хищница и один из страшных врагов волкам.
— Не надо объяснять мне это, словно щенку! — вскипела волчица и рывком поднялась с плетеного кресла. — Но за свои слова пусть отвечают.
Некоторое время брат и сестра молчали. Лик вертел в руках щепку, Тайра старалась на него не смотреть и вела себя так, словно обиделась. Долго она не продержалась — резко выдохнула, вернулась в кресло и подперла лоб рукой.
— Там были и воительницы, Лик. Кира-Талун снова требует часть наших земель.
— Плато Авент — единственное, что отделяет нас от Кира-Нор, где они хозяйничают. — Лик нахмурился. — Котолюды уже давно точат на него когти.
— Мы же не собираемся уступать им плато? Это почти восьмая часть наших земель!
— Никто не говорит об уступках. Что они сказали?
Тайра скривилась:
— Они все еще считают плато Авент своей святыней.
— Они думают, что это плато благословлено Сновидицей, — поправил Лик. — Я не знаю, правда ли это, но они утверждают, что эти земли изначально принадлежали им.
— Разве что в их снах, навеянных богиней, — фыркнула Тайра. — Сновидица ведь их покровитель?