— Рано руки заламывать, — осадила его Мита, которая хоть и привыкла к переживаниям за родных, но лишней суеты у больного не терпела. — Жар говорит лишь о наличии недуга, а не о том, какой он.
Наказав ждать его у крыльца, она полезла на чердак, где хранила все свои запасы — для того, чтобы сбить жар, было достаточно взять сушеных ягод костяники и ромашки. Но там ее ждала неприятная неожиданность. Перерыв все короба и мешки, Мита обнаружила, что прошлогодние запасы сушеной костяники исчерпаны. Можно было заменить ягоды сухими фруктами, но те закончились еще в середине весны, когда в деревне простужался каждый второй. А одной ромашки не хватит — она снимет лишь часть проявлений болезни, но не устранит причину.
Оставалось поискать травы на равнине или — что было гораздо рискованней — идти за ягодой в лес.
Мита отыскала на чердаке небольшой горшочек с гусиным жиром и спустилась вниз. Пилару она дала указание — сделать растирку на основе этого жира, добавив туда луковую кашицу. А сама стала готовиться к походу за травами.
— Одна пойдешь? — осторожно спросил Пилар, прижимая засаленный горшочек к груди. — Может, позвать кого, чтобы…
— Не нужно, — отрезала Мита. — И вообще… лучше не говори никому, что я куда-то ушла. Если спросят, скажи, на равнине и у реки травы собираю.
— Но…
— Меня в лесу Лииш знают. Если увидят — не нападут. Не первый раз туда иду.
— Может, хотя бы мне с тобой пойти? — не отставал Пилар.
Про себя Мита подумала, что только такого помощника ей и не хватало. С языка так и рвались слова: «Ты уже наделал дел на равнине!». Но вслух травница сказала другое:
— Пригляди лучше за Келом. Если хуже станет, залей кипятком сушеную ромашку и дай ему. Если настой покажется невкусным и он не захочет пить, придумай, как подсластить. На первое время поможет.
— Не страшно тебе одной-то? — уже тише спросил пастух.
Мита слабо улыбнулась. Сказать, что ей было страшно — не сказать ничего. В отличие от большинства растений, которые она собирала у края леса, костяника росла только в ельниках в глубине. Идти за ней означало ступить на земли зверолюдов дальше обычного, и кто знал, чем это закончится.
— Мне не впервой. Ты, главное, не выдавай меня. Старосте необязательно знать, что я куда-то пошла.
Река Канвия брала начало с гор на севере и огибала лес зверолюдов по широкой дуге. Мита решила держаться берега, чтобы как можно дольше не заходить в ельник. Она знала несколько опушек с лечебной ягодой, расположенных ближе к краю леса. Оставалось надеяться, что костяника успела созреть.
Травница шла вдоль камышовых зарослей по тропинке, протоптанной рыбаками. Слева от нее, словно молчаливые стражи, стояли молодые сосны и березы; сквозь густые кроны пробивалось солнце, отчего мелкие блики прыгали на ее лице, одежде и траве под ногами. Влажный воздух пах нагретой хвоей. Река блестела изгибами в солнечных лучах, и Мите ужасно хотелось сбросить с себя рубаху, юбку и плотные сапоги и голышом нырнуть в прохладную воду.
' Не время ', — одернула она себя.
Мита двигалась против течения и вскоре увидела пороги. Хотелось пить. Глинистый берег был влажным, и когда Мита спускалась с него, то чуть не упала прямиком в быстрый поток. Лукошко для ягод едва не унесло в сторону деревни, юбка перепачкалась землей и травой, руки травнице тоже пришлось отмывать.
Покончив с грязью, Мита направилась глубже в лес, к знакомым опушкам. В тени деревьев было не так жарко, но зато донимали звонкие комары. Мита свернула косу узлом, спрятала под косынку и зашагала через заросли папоротника, вспугивая тучи мошек. То тут, то там ей встречались огромные паучьи сети с хозяевами им под стать; паутина блестела, словно сотканная из тугих серебряных нитей, а на них темнели круглые паучьи тельца с неровным белым крестом на спине. Еще с детства, с первых походов в лес с отцом, Мита боялась пауков как огня. Одна только мысль, что она не успеет заметить тончайшие клейкие нити, вляпается лицом и обитатель паутины окажется у нее в волосах, вселяла в Миту ужас: ей начинало казаться, что под косынкой кто-то ползет, и она порывисто стряхивала с себя все, что хоть отдаленно напоминало паука.
Мита нашла палку покрепче и принялась помахивать ей перед собой. Так она хотя бы почувствует, если впереди будет липкая западня.
На опушках ее ждало разочарование — ягод было совсем немного и они только начинали зреть. На многое Мита и не рассчитывала — все же костяника поспевала ближе к середине месяца Зреяния. Ей нужна была хотя бы горсть, тогда можно будет сделать кружку крепкого отвара, а ее пятилетнему Келу хватит на пару дней. А еще следовало поторопиться — ее долгое отсутствие наверняка встревожит Пилара, и он может послать деревенских или побежать сам на ее поиски.