— Думать раньше надо было! — голосом Галины Григорьевны заметила мать.
В трубке послышались всхлипывания.
— Ну-ну, не стыдно? Ты же большая, — растерялась Лидия Ивановна: ее дочь не была слезливой.
— Не могу я так больше, ма. Она хочет, чтобы я все делала бегом. Не успела глаза продрать — бегом на кухню готовить мужу завтрак. Потом — бегом в ванну стирать ему носки. Потом… — Дочь снова всхлипнула. — Ма, можно я к тебе сегодня приеду?
— Видишь ли… — начала мать. — Я, конечно, всегда рада тебя видеть. Но сегодня как раз собирался зайти дядя Слава. Ты, кажется, его не слишком-то жалуешь…
— Ладно, ма, я не приеду. Пока! — И повесила трубку.
Чувство вины перед дочерью не давало покоя и на следующий день. «Субботу и воскресенье посвящу им. Нажарю, напеку — ребятки любят мои пироги. Галина Григорьевна не больно-то их балует».
В пятницу после работы она вместе с Вячеславом закупала продукты: курицу, колбасу, выстояли очередь за ветчиной. В овощном купили яблок для пирога. Разорилась даже на полкило свежих помидоров: «Побалую их салатиком…»
— Для меня ты так не стараешься, — шутливо упрекнул Вячеслав. — Надеюсь, и мне что-нибудь перепадет в воскресенье?
— В воскресенье? Видишь ли… в воскресенье мы собирались…
Вячеслав надулся.
— Ну хорошо, в воскресенье они уедут…
Анжелика и Вадим за обе щеки наворачивают пирог с яблоками, а Лидия Ивановна сидит напротив и, подперев ладонью подбородок, наблюдает. Приятно, когда твой труд доставляет такую радость. «Там-то, наверно, не сильно разгуляешь свой аппетит, — подумала и тут же устыдилась своих мыслей: раз в неделю можно родных детей побаловать, а Галине Григорьевне приходится каждый день…»
Не заметила, когда блюдо с пирогом опустело. «Едят, словно за себя бросают», — определила как-то Анжелина свекровь.
— Ребята, — рассмеялась, — вам плохо не будет?
— От твоих, мамочка, пирогов — никогда! — Анжелика вскочила и чмокнула мать в щеку. — Мы ведь сейчас на самообслуживании, два дня голодные.
— Спасибо, Лидия Ивановна, — отвалился на спинку стула Вадим. — Наелся на целую неделю!
— Не зарекайся, — предупредила его Анжелика, — а то до следующей субботы мама будет считать себя свободной от материнского долга.
— Не до субботы, а до воскресенья, — робко поправила Лидия Ивановна. — У меня тоже свои дела есть…
— Нам некогда, некогда, некогда! — раскинув руки в стороны, закружилась на месте Анжелика и, моргнув Вадиму, направилась к спальне.
Вскоре оттуда послышался гром падающих стульев, смех. «Пусть хоть здесь порезвятся, — улыбнулась про себя Лидия Ивановна. — Они, в сущности, такие дети».
На следующее утро Лидия Ивановна проводила молодых и, убирая к приходу Вячеслава квартиру, подумала: «А все же это неплохо, когда в доме тишина. Я ее, в конце концов, заслужила. Разве нет?»
Странно, обычно Анжелика звонит по нескольку раз в день — и на работу, и домой. А тут — ни вчера, ни сегодня. Что-то случилось? Опять со свекровью поругалась и не хочет матери портить настроение? А может, заболела?
Лидия Ивановна шагала из угла в угол своей комнаты. Позвонить самой? Она несколько раз подходила к телефону, но так и не решалась набрать номер своих новых родственников: подойдет, конечно, Галина Григорьевна, а что она ей скажет?
Надо как-то отвлечься. Взяла книгу, легла на диван, включив торшер.
Вдруг резко зазвонил телефон. Вскочила, схватила трубку.
— Слушаю! Ах, это ты… Да нет, Слав, я рада. Просто неважно себя чувствую… Нет, сегодня не стоит. Давай завтра…
Снова легла на диван, поставив телефон рядом. Лидия Ивановна видела уже не первый сон, когда раздался звонок. Вздрогнув, схватила трубку.
— Что случилось, Анжела? Почему не позвонила раньше?
— Потому что я не уложилась в график.
— Какой график?
— Жесткий, — ответила Анжелика. — Подъем — в шесть, зарядка с шести ноль семи до шести тридцати семи. Семь минут — на туалет, семь — на приготовление завтрака для себя и для Вадима, семь — на сам завтрак. Галина Григорьевна обожает цифру семь, — пояснила дочь. — Говорит, святое число.
— Скажи ей, что ты — атеистка, — посоветовала мать.
— Я сказала.
— А она?
— Заставила мыть туалет. Вне графика.
— Почему?
— Потому что «должен же его кто-то мыть. Как ты думаешь — кто?».
— Ну, ее тоже можно понять. Приходит с работы усталой. — Лидия Ивановна не заметила, как заговорила словами песни. — Ей хочется, чтобы в доме было чисто. Поэтому и заставляет…