— …Игорю Волгину, — спокойно подсказал Бородач.
Краска мгновенно отлила от щек, и, если бы Межин глянул сейчас в зеркало, он вряд ли отделил бы свое лицо от своей белой сорочки. Он тут же просчитал всю ситуацию и понял, что это грозит ему строгим выговором — как минимум. А если без скидок — то судебным следствием. И в том и в другом случае о посте генерального можно забыть.
Есть, правда, выход: свалить всю вину на Бородачева, что и будет правдой. Однако Межин понимал, что как бы хорошо ни относился к нему заместитель, под суд за него он не пойдет.
Да и следствие над Бородачевым все равно бы размотало всю цепочку.
Поэтому Межин взял себя в руки и сказал Бородачу обычным, в меру мягким, в меру властным, голосом: «Ключи Игорю дал не ты, а его сестра Ирина, ясно? Остальное беру на себя…»
Прежде всего Межин поехал в больницу: анализ крови на алкоголь у Ирининого брата должен быть отрицательным. Тут — без вариантов.
«Ну и сопляк! Ну и подложил он мне! — глядя из окна такси на съежившихся под дождем прохожих, думал Межин. — Не можешь — не прикасайся. Знает же, как с этим сейчас строго».
Им в свое время и не в таких дозах этот спирт выдавали — для промывки приборов, конечно. И ничего, выстояли. А этот… «Слабак!» — еще раз ругнул его Межин, но облегчения не почувствовал.
Да-а, объяснить следователю, как это молодой, здоровый парень так запросто дал себя обжечь, будет трудно. Но все же легче, если к этому не будет примешан алкоголь.
С медиками договорился — им тоже нужны приборы из неликвидного списка.
Потом — в министерство. Сергей Гаврилович должен узнать о событиях от самого Межина, а не от кого-то другого в искаженном виде. Зашел в соседний отдел — поздороваться с однокашником.
Потом съездил еще в несколько точек — к людям, которые могли быть полезными в данной ситуации.
Вечером поехал домой. Жена встретила его, как всегда, сдержанно. Но без обычной холодности. В нее Межин каждый раз упирался, как в стену. Но она стала уже привычнее задвижки на двери Дининой спальни. А сегодня эта стена вдруг исчезла. Межин догадался: Дина знает о ЧП. Знает и сочувствует. Вот это уж совершенно зря! Он внутренне напрягся, готовый к отпору: стена все же лучше, чем этот ее всё понимающий взгляд.
Не говоря ни слова, прошел в свою комнату. Бухнулся на тахту, взял «Польский детектив», стал читать. Через минуту захлопнул книгу, вскочил с кровати. И туда-сюда, туда-сюда по кабинету. Его обычный маршрут в минуты повышенного душевного напряжения — по диагонали. Он вытоптал уже широкую белую дорожку на ковре, подаренном им к свадьбе дядей жены Ипполитом. Дина знала эту его привычку и всегда оставляла его наедине с собой.
Но сегодня она нарушила свое правило, заглянула в дверь:
— Есть будешь?
— Нет, — ответил Межин.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно! — И, перехватив ее недоверчивый взгляд, подтвердил: — Да, да. По-настоящему хорошо я чувствую себя только тогда, когда мне по-настоящему плохо. Это меня мобилизует.
Дина прикрыла дверь. Межин подумал: «Нет, умная жена — не всегда бедствие».
Он сделал несколько звонков. Прежде всего Ирине — прорепетировать версию насчет ключей. «Да, дала их брату… Конечно, естественно — надо же ему заканчивать тему… Ну брось, что тебе будет? С лаборантки какой спрос? — сказал и осекся: по напряженному молчанию на том конце провода понял, что обиделась. — Ну, малыш! Ну ты же умница, ну? Я же с тобой — чего тебе бояться?»
Иру успокоил.
Теперь Бородачу — узнать последние новости. Тот докладывал четко, по порядку.
— Так-с, — подытожил Межин. — Понтюхин, говоришь, копает? Комиссию, говоришь, хочет созвать? Значит, хочет крови. Забыл, кто его на партсекретаря выдвинул? Ну что ж, придется задвинуть… — Межин секунду молчал, сосредоточиваясь. — Ты вот что, Иван Палыч, попроси Хвесину покопаться у него в документации — наверняка что-то найдет… Что? — Он молча слушал, потом расхохотался: — Безгрешных людей нет, запомни это. Не в одном, так в другом… Ну это ты зря: Хвесина свой человек. Она же понимает, кому обязана. — Межин сделал короткую паузу, чтобы дать своему заместителю время тоже кое-что понять. — Ты не помнишь, — спросил задумчиво, — когда она подавала заявление на улучшение жилищных условий?.. Так-так, стало быть, уже четвертый год… Многовато, многовато, ты как считаешь?
Положил трубку, снова забегал по протоптанной в персидском ковре дорожке: туда-сюда, туда-сюда. Потом вдруг остановился, посмотрел на телефон, снова схватил трубку.