— Ну и циник же ты, Галка!
— А ты поденщица с кандидатским званием. Вот мой муж меня действительно ценит. В конкретных проявлениях: и стирает, и продукты покупает, и готовит.
— Мусорные ведра он тоже таскает?
— А кто же? — искренне удивилась Галка. — Неужели я, цветок вселенной?
— Ах ты, мой цветок. — Полина склонила голову набок, словно бы любуясь этим чудом природы. — Нет, Галь! Мы сами мужиков черт знает во что превращаем! И потом еще рыцарства от них требуем, — заговорила запальчиво, но тут же себя усмирила — тоже мне, общественный обвинитель! — Ты вот подумай. Какое может быть рыцарство, если они, бедные, восемь часов на работе отгрохают, а потом еще по магазинам набегаются, с чужими женами наругаются. А потом и своей, естественно, выдадут…
— Ах, бедненькие! — пожалела их Галка и посмотрела на Полину с превосходством. — С чужими женами, между прочим, не тем занимаются. А мы что, не вкалываем?
— Ну знаешь! За что боролись, на то и напоролись — как говорит мой отец.
— Ну знаешь! — в тон ей ответила Галка. — Я их об этой эмансипации не просила. Так что пусть заткнутся и… — Ее жест вышел очень выразительным. — Но раз так получилось, уж если эмансипировали, то пусть занимаются кухней. А мы — государством. Да, да! Я ведь из чисто гуманистических соображений, — заверила Галка. — Понимаешь, в них скопилась генная усталость. Они, мужики наши, все века были сильным полом. Надо дать им отдохнуть…
Так, с магазинами и мастерскими порядок. А вот в школу не успеет уже зайти. Классная руководительница жалуется, что Дашка снижает успеваемость. «Понимаешь, мам, — рассказывала сама Дашка, — ну никак там пятерка за четверть не выходит: у меня же их всего три, а потом — шесть четверок. А она мне говорит: «Пойдешь к Михаилу Ивановичу, сдашь рисунок, он поставит за него пять, и пять — в четверти. Я договорилась». — «Да не поставит он мне пять!» — «Но я же сказала: я договорилась!»
Завтра придется идти выяснять. А сейчас — в институт, «окно» кончилось…
После занятий, когда направлялась на кафедру, опять в голову полезло не то что надо. Пока ходила по магазинам и мастерским, переключилась, а тут снова: Дротов. Драка. Боровская… Не то. А что же? И вдруг Полину осенило: диссертация! Сухоруков наверняка придерживает ее характеристику до защиты Сейдулиной. На всякий случай. Обсуждение статей по ее работе каждый раз проходило со скрипом. И Глеб понимает, что предзащита будет горячей. И что Полинина рецензия вряд ли будет положительной.
Когда она зашла на кафедру, Глеб был один. Поздоровался, как обычно, «без эмоций».
— Что там с Дротовым? — спросил. — Извинился он перед избиенным?
— Дротов сегодня не пришел на занятия, — сообщила Полина. — Поеду в общежитие, выясню.
Глеб кивнул.
— А как диссертация Сейдулиной? Осилили?
Полина не успела ответить: распахнулась дверь и в комнату влетела лаборантка. Не заметив Полины, которая сидела за шкафом, подбежала к Глебу.
— Ну что, Глебик, ты с ней говорил? — обратилась к заведующему. И вдруг увидела Полину. Вспыхнула, выскочила из комнаты.
Полина не сразу сообразила, что к чему. Но увидела, как покраснел Глеб Андреевич — лицом, шеей, ушами, — и быстро отвела взгляд в сторону, отодвинулась дальше к шкафу, словно желая вдавиться в него, сделаться невидимой. Наступило неловкое молчание. К счастью, зазвонил телефон, и Полина взяла трубку.
— Алло. Это ты, Володя? — узнала голос мужа. — Что случилось?
— Ничего. Просто я достал на вечер билеты. На итальянцев.
Он замолчал, ожидая, видимо, от нее законной похвалы.
— Вечером… вечером не смогу, — ответила, листая свое расписание.
— А ночью театры не работают, — сухо напомнил Володя, собираясь, видно, положить трубку.
— Подожди, Володь! Ну что ты обижаешься? Подожди, — повторила, быстро вычисляя: так, если отпроситься с собрания и сразу поехать в общежитие, то успею, — Глеб Андреевич, — зажала рукой трубку, — можно мне сегодня не пойти на собрание агитаторов? Муж билеты на итальянцев достал, а мне еще в общежитие надо… — И, дождавшись, пока Глеб молча кивнул: — Алло, Володя! Все в порядке, идем.
Стали приходить преподаватели:
— Полина Васильевна, вы, кажется, собираете отчеты об УИРС? Вот мой — о третьем курсе…
— Полина Васильевна, а вы сдали свой отчет о совершенствовании методики преподавания?
— Кстати, товарищи, — подал голос Глеб, видя, что на кафедре собрались почти все. — Кто не сдал отчет о своей исследовательской работе? Напоминаю: на этой неделе подаю сведения в деканат…