Отчеты, отчеты, отчеты… Галка Леонова права: думаешь не о том, как научить, а о том, как написать об этом отчет. Одного субботника явно не хватает, чтобы все расчистить. Получается по анекдоту: «Глеб Андреевич, можно это выбросить?» — «Конечно! Только снимите копии с бумаг, которые выбрасываете».
«Интересно, кто их читает? — удивляются преподаватели. — Это же нужен целый штат — только для чтения отчетов».
— Полина Васильевна, срочно напишите проект рабочей программы, — повернулся к ней Глеб. — И еще раз просмотрите шапки отчетов: чтобы без единой задоринки…
Она взяла несколько выдранных из старых дипломов листков и на чистой стороне стала сочинять рабочую программу курса.
— Полина Васильевна, завтра в тринадцать ноль-ноль заседание комиссии народного контроля. А потом собрание старших преподавателей курса…
— Полина Васильевна! Надо срочно вывесить график! Консультации иногородним преподавателям…
«Сейчас я, кажется, начну на всех бросаться», — подумала она. К концу дня Полина замечала, все они уже не разговаривают друг с другом, а перебрасываются отрывочными, похожими на рычание фразами.
— Товарищи! Срочно сдавайте отчеты о выполнении соцобязательств! — шумно объявила Галка. Подсела к Полине: — А где твое соцобязательство на пятилетку?
— Завтра, Галь, ладно? Сегодня у меня итальянцы. И Дротов…
Закончив текущие дела, все отправились на собрание, а Полина, милостью Глеба, — в общежитие.
Когда поднималась по лестнице, ее обогнал председатель студсовета.
— Здрасте, Полина Васильевна, — приветствовал запыхавшись и помчался дальше, пригласив на бегу: — Загляните к нам, мы вопросы быта обсуждаем!
Пообещала, судорожно посмотрев на часы. А на пятом этаже, где живет Дротов, еще встретила ответственную за общежитие от факультета (как студенты до сих пор не догадались устроить забастовку против такого опекунства?).
— Ой, Полина Васильевна, как кстати! — обрадовалась она, снимая красную повязку и передавая ее Полине. — Тут с вашими надо разобраться. Смирновым и Ганиным, из триста десятой. Курили на лестничной клетке, и студсовет влепил им неделю вне очереди мыть коридоры, туалеты. Они два дня отдежурили, а потом забастовали. Разберитесь, а?
Пришлось идти, выяснять, беседовать с каждым отдельно.
Когда освободилась и глянула на часы — поняла, что итальянцы обойдутся сегодня без нее.
Подошла к автомату.
— Володь, а Володь. Ты знаешь, я, кажется…
— Знаю, — перебил ее муж. — Я это предвидел, — и бросил трубку…
Теперь — к Дротову.
Комната, где он живет, запущенная, грязная. На столе — немытые тарелки, куски хлеба вокруг большой закопченной сковородки с остатками пережаренной картошки. Под кроватью пустые бутылки, выглядывающие из-под сползшего с кровати одеяла, на котором возлежал Дротов.
— Что так смотрите? Распустился? — поднял он брови, даже не удивившись, похоже, приходу Полины. — Ах, да, я сегодня без смокинга! И галстук куда-то задевался. — Приподнялся на кровати, пошарил рукой по смятому одеялу.
Ерничает! Может, прийти в другой раз, когда протрезвится? Но другого раза может и не быть. К тому же заметила, что он трезвее, чем хочет показаться.
— Почему не пришли на занятия?
— Шнурки от ботинок потерял.
— Думаете, обижусь и уйду? Ничего не выйдет! Одевайтесь, погуляем по свежему воздуху, поговорим…
— Не нужно себя обманывать, Полина Васильевна. Разговор ведь нужен вам, для галочки. А мне-то с него какая польза?
— Вы, как джентльмен, не допустите, чтобы я сломала ногу на вашей темной лестнице, правда?
Дротов нехотя натянул куртку.
— И шапку, — подсказала Полина, когда он направился к двери. — На улице холодно.
— Не ношу: беречь-то нечего. — Криво усмехнулся и, толкнув дверь, пропустил Полину вперед.
— Вам что, диплом не нужен? — спросила, когда они пошли по тихому заснеженному переулку.
— Отчего же, нужен! Как и всем, кто не желает получать больше ста двадцати рэ в месяц.
— И только?
— Нет, конечно. Вы не слыхали, как один высокопоставленный папаша пытался воспитывать своего сына-оболтуса? Рассказать? — предложил охотно. — Так вот, звонит этот папаша своему школьному другу: устрой, дескать, куда-нибудь моего Мишку. А то болтается без дела. Пусть поработает, узнает, почем фунт лиха. «Нет проблем! — ответил друг. — Хочешь, устрою продавцом пепси-колы на триста рэ?» — «Нет, — отвечает отец, — для сопляка после десятилетки это многовато». — «Ну тогда зав. отделом, двести пятьдесят». — «Тоже много. Ты подыщи ему что-нибудь рублей на сто — сто двадцать». — «О-о, — сказал друг, — для этого надо иметь диплом…»