— Ну, это старо, Дротов. Я лично начинала с девяноста…
Некоторое время шли молча. Потом Полина спросила:
— Дротов, так все же, что у вас произошло со старостой? Почему подрались?
— Драки не было: он не сопротивлялся.
— А что было?
— Просто дал ему в морду.
— За что?
— За то, что подлец. Подлец и предатель.
— Выбирайте выражения, Дротов.
— Хорошо: наушник. Вас это устраивает?
— Нет. Объясните.
— Да что объяснять?! Вы же все равно его оправдаете. Вам не объяснишь…
— А вы все же попробуйте.
— Попробовать? Ну, заложил он Нинку Горлову, сообщил в деканат, что подтерла в двух местах журнал посещаемости и вместо «н/б» поставила себе плюсы. Довольны? Хорошо это, по-вашему?
— Но он ведь староста. Поступил правильно, как должен.
— Черта с два! Простите, конечно… Не о том он думал. Просто лишнего конкурента на стипендию потеснил. Нинка ведь немного лучше его учится. И ему помогала. А он ее заложил. Теперь ее стипухи лишают.
— Знаю, была на заседании стипендиальной комиссии. Все справедливо. И почему староста должен радеть Нине Горловой, а не другим, кто не подделывает документов?
— У него самого рыльце… — Дротов осекся. — Да не о том речь! Нинка живет одна, без родителей. Ей без стипухи…
— А другим нет?
— Да, но зачем подличать? Доносить?
— Он исполнял свой долг.
— Превратное понимание долга в свое время наделало много вреда, — процедил сквозь зубы Дротов. — История.
— А как вы понимаете свой долг? — Полина сочла необходимым вернуть Дротова от широких исторических обобщений к его собственным проблемам. — Давать в морду каждому, с кем не согласны?
— Но всего два пропуска!
— Неоправданных, — напомнила ему.
— Просто Нинка не сумела красиво солгать. Не стала приносить фиктивных справок.
— Все же вы не правы, Дротов. И надо извиниться перед старостой. Драка — не метод.
— Ну, вам лучше разбираться в методах, вы же педагог! — Он криво усмехнулся. — Но драка — это вещь. — Он, казалось, смаковал каждое слово. — Насилие биологично. Против природы не попрешь!
— Природы? — Полина подошла к обочине, зачерпнула свежевыпавшего снега и, держа его на ладони, сказала: — Пушистый. А если его сжать в кулак и помять? Что с ним будет?
— Перейдет в другое состояние. — Дротов тоже поднял горсть снега и стал его мять. Белый ком тут же обледенел, потемнел в его крепких пальцах.
— Правильно, — согласилась Полина, — перейдет. Если совершить насилие, изменить его естество.
— А у нас в институте такого насилия не совершают? — ощетинился вдруг, резко повернулся к Полине. — Каждый день и каждый час! «Естество»! — передразнил и, подняв кулак, так сжал снег, что из него потекла тонкая струйка. — Вот что там делают с нашим естеством! — Размахнулся и запустил снежком в ближайшее дерево. Естество!..
— Дротов!
— Я уже двадцать четыре года Дротов.
— Тем более. Возраст зрелый… В институте учат…
— Ну-ну, чему же нас там учат? — переспросил с интересом, за которым угадывалась усмешка. — Творчеству? Полету мысли?.. Воспитывают наушников и лицемеров! Что мне сказали, когда я подал свою курсовую по истории литературы? Похвалили за то, что горы книг проштудировал, архивы перекопал? Как бы не так! — Сказали, что русская литература никогда не занималась поисками бога и никогда не приравнивала его к добру. И предложили переделать. У вас, дескать, источники устаревшие и с оформлением не все в порядке. Ну я и переделал — честно перекатал с чьей-то прошлогодней курсовой и честно предупредил, что перекатал. «Теперь, — говорю, — все будет в порядке». И точно. Заработал пять баллов. Еще и на студенческом объединении хвалили…
— Не то вы говорите, Дротов.
— Что думаю. Мы только кричим: качество, качество! А на деле? Лишь бы «оформлено» было.
— Психологию, Дротов, менять гораздо труднее, чем постановления.
— Инфляция идей! Ну скажите, есть у нас в институте хоть один крупный ученый? Типа… ну, я не знаю… Павлова? Или Ушинского? Лидер, за которым хотелось бы в огонь и в воду. Нет, нам вал важен.
— Куда хватил! Павловы рождаются не каждое столетие.
— А если не готовить для них научную почву, то и вообще не родятся. Наука у нас становится бизнесом… Послушайте, Полина Васильевна, вы когда-нибудь говорите то, что думаете?
— Говорю, — усмехнулась невесело. — Иногда… Знаете, Дротов, проводите меня домой, хорошо? Я что-то замерзла… Познакомлю вас с мужем, с дочерью. Чаю вместе попьем…