Как всегда, я дождалась, когда уйдет последний гость. Пока мы с командой собирали свои вещи и реквизит, сотрудники Никиты приводили в порядок кухню.
Не сговариваясь, мы отправили своих людей, закончивших работу, по домам, а сами остались сидеть, в практически темном помещении вдвоем.
Никита принес нам по чашке кофе и тот самый десерт, какой я ела тогда в ресторане.
Подняла кружку и сказала тост:
— За тебя. За то, чтобы твое дело было таким же успешным, как сегодняшний день, — торжественно произнесла я.
— За тебя. Если бы не ты, ничего бы этого не было, — серьезно сказал Никита.
Мы отпили кофе, и я уничтожила десерт, в очередной раз убеждаясь, какой же все-таки он отличный повар.
— Как ты? — спросил парень, с теплотой глядя мне в глаза.
— Устала, — пожала плечами. — Взвалила на себя много, теперь выкручиваюсь, как могу, — Никита поджал кубы и кивнул. — А ты как?
— И я устал, Лер.
Я боялась одного — что он сейчас скажет о том, что устал меня ждать. Что нашел другую.
— Я скучаю по тебе, — сказал он просто и внимательно посмотрел мне в глаза.
— И я скучаю по тебе, Никит, — призналась я.
Мы сидели напротив друг друга как два идиота, каждый ждал от другого какого–то действия, но никто не сдвинулся даже на сантиметр. Меня беспощадно тянуло к нему, каждая клеточка кожи горела желанием прикоснуться к парню, вспомнить тепло его тела, нежность его рук и мягкость губ.
Через пару минут мне стало понятно, что Никита больше не сделает первым шаг мне навстречу. Теперь все зависит только от меня.
И я, как самый настоящий трусливый заяц, сбежала. Ляпнула что–то наподобие “Прости” и сорвалась в свою машину, как ошпаренная.
А потом еще через несколько дней, возвращаясь вечером домой, я увидела машину Никиты возле своего дома.
Он вышел мне навстречу и встал напротив.
Я заметила, как он изменился — сменил стрижку на более короткую, похудел. Под глазами залегли темные круги.
— Привет, — поздоровался он со мной.
— Привет, — ответила я, поудобнее перехватывая свои вещи.
— Я уезжаю, — просто сказал он, пытливо глядя мне в глаза.
— Что? Как? Куда? Это надолго? А как же “Моё море”? — на меня накатила паника и я разом вывалила ему все вопросы, крутившиеся в голове.
Вот глупая, я–то думала, у меня есть время, чтобы рефлексировать, загоняться и дальше, боясь сделать первый шаг навстречу. А получается, что нет его.
Просрала ты, Лера, всё. Что, дождалась проплывающего мимо трупа?
Дождалась.
Только это вовсе не страх проплывает, смотри! А твое счастье. Помаши ему ручкой, Лера, вот так, да. Пока–пока! Ну а теперь всё, можешь идти валять дурака дальше.
— Не знаю на сколько. Месяц или два. Слухи о “BakeryStreet” дошли до Андреса Кастро — шефа, с которым я раньше работал. Он заинтересовался, поэтому я еду в Испанию открывать франшизу моей кондитерской. А из ресторана я давно уволился.
Проглотила вязкую слюну, отдающую горечью, и сказала:
— Я рада за тебя, — вот совершенно не искренне. — Ты вернешься? — спросила жалко.
— Да, — ответил он, но в душе мне легче не стало. Два месяца — это много.
Например, за это время можно найти новую любовь или вспомнить старую.
— Хорошо, — сказала я.
Но в душе хорошо не было и близко.
Никита кивнул, развернулся и направился к своей машине.
Да что же это со мной? Налететь на гопника с перцовым баллончиком в руке мне не страшно, а сказать парню, о том, что чувствую — страшно?
Скинула все свои вещи, которые держала в руках, в том числе и драгоценный планшет, на лавочку и побежала за парнем.
— Никит! — позвала я.
Ник обернулся, и в этот самый момент я рухнула в его объятия, ныряя носом ему в шею, и крепко прижалась, вдыхая такой до боли знакомый, и ставший родным аромат — парфюма и сигарет.
Так и не спросила, откуда этот запах, неужели он курит? Все это сейчас совершенно неважно. Оторвалась от груди Никиты и поцеловала его.
Вот так, посреди бела дня мы стояли и как школьники целовались возле моего подъезда.
Я упивалась этим поцелуем как в последний раз, пытаясь взять все что можно.
— Срамота! — выкрикнула уже знакомая тетка.
Мы прекратили поцелуй, но не разомкнули объятия.
— Никит, — позвала я, заглядывая в лицо парня, стараясь запомнить каждую родинку и морщинку. — Я буду тебе звонить. Каждый день.
Парень прикрыл глаза и счастливо засмеялся.
— Мне надо было раньше уехать, чтобы ты, наконец, сделала хоть какой–то шаг в мою сторону?
— Не надо вообще уезжать, — прошептала я.