На стекло автомобиля опустился залетевший откуда-то желтый лист и почему-то напомнил об отрывных календарях, какие были в далекие времена детства. Еремин усмехнулся: только по таким знакам природы и замечаешь иногда, что уже осень на дворе. А то ведь вся жизнь так проходит – из офиса в машину, со стройплощадки на деловую встречу, время меряешь только графиком сдачи объектов. Или НЕсдачи, что весьма неприятно, потому как случаи за всю его жизнь, когда строительство укладывалось в срок, можно было по пальцам пересчитать. Вот теперь об этом болела голова. Особенно беспокоила многоэтажка в Вешняковском проезде, имевшая все шансы попасть в категорию «долгострой». Мириться с этим Еремин, конечно, не собирался, он никогда не уставал повторять: «Всегда стремись к тому, чтобы владеть ситуацией, а не идти у нее на поводу». Но ведь не от него одного все зависит…
На объекте в Вешняках Еремин был вчера вечером, посмотрел на заметную уже издалека серую бетонную коробку, высоко, словно толстая свечка, вздымавшуюся над старыми домами. Строители почему-то окрестили здание «Неваляшкой», и с их легкой руки название подхватили и местные жители. Почему, собственно, «Неваляшка», а не как-то иначе, никто толком понять не мог, но вот поди ж ты – сорвалось словцо у кого-то с языка, да и прижилось. Впрочем, так нередко бывает.
«Неваляшка» смотрелась пока еще довольно страшновато. Развороченная строительная площадка вокруг серого остова будущего здания, обшарпанные синие бытовки. Рев моторов, грохот работающей техники… И повсюду, куда ни упадет взгляд, – горы строительного мусора. Впрочем, стройка чуть ли не до самого последнего своего этапа – зрелище вообще малоприглядное. И всегда непростое испытание для людей, живущих с ней по соседству. Никаких тебе положительных эмоций, сплошные неудобства, и, как следствие, активное недовольство.
Весть о строительстве «Неваляшки» местные жители дружно восприняли в штыки. Причины этой бурной неприязни для Михаила так и остались тайной, поскольку ничего хоть более или менее ценного на месте будущей многоэтажки отродясь не бывало. Было бы понятно, если б обитатели района лишились любимого продуктового магазина, жалели бы снесенный благоустроенный сквер или хотя бы возмущались тем, что перенесли удобную автобусную остановку – так ведь нет, ничего такого не было и в помине! Просто заброшенный пустырь.
Первый натиск возмущенных аборигенов – преимущественно пенсионеров – строители «Неваляшки» пережили еще на нулевом цикле, при закладке фундамента. Забор, огораживающий территорию стройки, несколько раз пытались сломать или повалить, а когда не вышло, какие-то «народные умельцы» исписали его агрессивными нецензурными посланиями, адресованными строителям, сопроводив их соответствующими иллюстрациями. И это еще цветочки, кроме забора, было много всего другого: и коллективные письма во все возможные и невозможные инстанции с многочисленными подписями жильцов, и жалобы в полицию, которая в самое неожиданное время наносила визиты с целью проверки документов, и даже пикеты с транспарантами.
Один особо упорный дедок дошел до того, что объявил в знак протеста голодовку, расположился на пустыре у стройки в старой брезентовой палатке, видимо, чудом сохранившейся со времен его походной молодости в оттепельные шестидесятые, и потребовал вызвать к нему телевидение. Но телевидение так и не приехало, зато начались дожди, за пару дней палатка насквозь промокла, и захворавший «протестант» благоразумно убрался восвояси. Впрочем, «идейную борьбу» он не прекратил и дома. Не дождавшись корреспондента центрального телеканала, дал возмущенное интервью стажерке районной газеты. На какие-такие шиши «они» строят эти свои шикарные дома? Не для простых ведь людей, а для «новых русских»! Он, дедок, уже который год не может со своей пенсии на приличный телевизор накопить. А тут еще этот небоскреб у него прям под окнами вылезет, все солнце ему перекроет!