— Ладно, — кивнула девочка, присела на пенку, обхватила колени и опять стала похожа на синичку-лазоревку.
Витёк махнул девочке рукой и пошёл к выходу. Уже на пороге обернулся и сказал негромко:
— Спокойной ночи… Аи…
— Спокойной ночи, Витёк, — откликнулась девочка и улыбнулась.
Дома Витёк убрал топорик на место, выпил для отвода глаз чаю с вареньем, хотя есть и пить ему совершенно не хотелось. Потом заглянул на минутку в ванную и пустил там горячую воду, чтобы в случае чего можно было сказать маме, что он уже помылся. После этого Витёк пошёл спать в комнату с компьютером.
У Витька с родителями на троих была двухкомнатная квартира с большими, хорошими комнатами и высокими потолками. И досталась она им после смерти одинокой маминой тёти со смешным, но милым именем Зося. Витёк тетю Зосю в своём раннем детстве очень любил и сейчас ещё хорошо помнил. Мама тоже помнила тетю Зосю и каждый год в день её рождения пекла пышный и невероятно вкусный пирог с рыбой и черемшой[6] (тетя Зося была родом из Сибири и всю жизнь любила именно такие пироги).
— Вот, — говорила мама, поднимая рюмочку за упокой тёти Зосиной души. — Только благодаря Зосеньке и живём в центре, в отдельной квартире, как белые люди…
Папа от таких разговоров почему-то ёжился и норовил в день тёти Зосиного рождения из квартиры сбежать. Может быть, ему тётя Зося чем-нибудь при жизни не нравилась.
В большинстве знакомых Витьку семей с детьми, у которых тоже были двухкомнатные квартиры, комнаты в квартире делились так: одна комната — родителей, другая — детская. В семье Витька всё было по-другому. Была одна комната с компьютером (в ней работал папа, делал уроки и спал Витёк), а другая комната с телевизором (в ней мама смотрела телевизор и спали оба родителя). Папа когда-то пытался вынести мамин телевизор на кухню, потому что кухня в квартире тоже была большая, целых двенадцать метров. Но мама этому проекту бурно воспротивилась и долго кричала, что она и так проводит в кухне лучшие годы жизни и после работы хочет смотреть телевизор на своём собственном диване, а не сидя на табуретке, а засыпать под папино стуканье по клавишам она категорически не может. Папа что-то говорил про вредное электромагнитное излучение, но потом сдался, купил для монитора защитный экран, и, поскольку работал он в основном по ночам, Витёк каждый вечер по-прежнему засыпал под это самое «стуканье». В общем, оно ему совершенно не мешало, а если учесть, что до двух ночи и с шести утра под окнами, громыхая, ходили трамваи, так и подавно. От синеватого свечения экрана делались голубыми розочки на обоях в углу, в морозные и влажные дни искрили дугами трамваи, и по тёмному потолку пробегали быстрые серебряные тени. Вся обстановка в знакомой комнате делалась какой-то таинственной, и Витьку эта ночная комната нравилась, пожалуй, даже больше, чем дневная.
Только один разговор как-то тревожил воображение Витька. Года два назад папин приятель, моряк, «кавторанг»[7], как он сам себя называл, оглядел далекие лепные потолки комнаты с компьютером и сказал:
«Ты бы вот что, Витя, сделал. Построил бы антресоли. Высота позволяет, а вложений и строительных материалов надо — чуть. Всё дело в умном проекте. Я видел в больших квартирах вроде твоей — здорово. И сразу места станет, считай, в полтора раза больше. Поселишь там сына, или, наоборот, себе кабинет сделаешь».
В ответ папа кивнул другу-кавторангу и пробормотал что-то неопределённое. Две ночи Витьку снилось, как он залезает на антресоли почему-то по верёвочной лестнице, наверху, широко расставив ноги на дощатом полу, берётся за настоящий штурвал и… На третий день он спросил у папы:
«Пап, а эти антресоли, про которые дядя кавторанг говорил, можно сделать?»
«Обязательно сделаем, хорошая идея, — ответил папа. — Когда свободные деньги будут…»
И Витёк тут же забыл об этом, потому что время «когда будут свободные деньги» было в семье Савельевых очень похоже на время из народных поговорок типа «когда рак на горе свистнет» или «после дождичка в четверг»…
Свернувшись в клубок под одеялом, Витёк думал о загадочной девочке Аи. Думать о ней почти не получалось, мысли с каким-то щекотным попискиванием разбегались в стороны.
«Слишком мало информации», — решил Витёк и стал думать о том, что он, пожалуй, нашёл алгоритм. Про алгоритмы ему часто объяснял папа.
— Понимаешь, сын, — говорил он. — Людей, которые могут искать нестандартные пути и решения, на свете не так уж много. Ты к ним, скорее всего, не относишься. Хотелось бы верить, что — наоборот, но пока никаких данных… Но решать-то задачи приходится всем без исключения! Поэтому нужно изучать, узнавать и запоминать алгоритмы, то есть способы решения сразу многих, типичных задач. Вот есть такие задачи на нахождение процента от целого. Научился решать одну, понял её (и неважно, сам ты догадался, подсказал тебе кто или в книжке прочитал) и всё — дальше можешь сколько угодно таких задач решать, и никакая подсказка тебе больше не нужна. В жизни всё, конечно, сложнее, но тоже свои алгоритмы имеются. Можно найти способ справляться, например, с дураками, или с хулиганами, или с девчонками…