Он расстегнул две верхние пуговицы своей рубашки.
Она тихо рассмеялась. Черт, как она теперь ему расскажет? Ей хотелось сорвать с него одежду и оседлать его прямо здесь, на кухонной стойке. Забыть о последнем часе. Но это ничего не решило бы, и позже станет еще тяжелее.
Она отвела взгляд и приготовилась сделать то, что была должна сделать.
Но Лукас слишком хорошо ее знал. Наверное, он что-то понял по ее лицу. Потому что прекратил свой неустанный флирт и приподнял ее подбородок, встретившись с ней взглядом.
— Что с тобой? Проблемы на работе? Босс разозлился из-за твоего опоздания?
— Нет. То есть, да, он разозлился, — сморщившись, исправилась она. — Но мы можем кое-что обсудить?
Его улыбка померкла.
— Плохое начало.
— Не плохое.
— Но и не хорошее?
Она нахмурилась. И покачала головой. Ничего хорошего. Не для них. Лукас не сможет отнестись к этому спокойно, и она вряд ли могла его винить.
Он скрестил руки, заняв оборонительную позицию. Словно готовил себя к худшему. И она терпеть не могла то, что ей пришлось поставить его в такое положение. Что они не могли доверять друг другу сейчас, потому что не делали этого на протяжении многих лет. По его виду это было совершенно ясно.
— Ну?
Саванна сглотнула.
— Я виделась сегодня с Истоном.
Лукас замер. Его челюсть напряглась, а глаза ожесточились. Он был как гневная статуя. Отчаянно пытавшийся сдержать гнев в следующем слове.
— Зачем?
— Он…он пришел ко мне после работы. Хотел поговорить.
— Поговорили?
Она медленно кивнула.
— Мы три года были вместе, Лукас. И ужасно расстались. Я была полностью разбитой. И он тоже. Он по-прежнему живет в нашей квартире в Джорджтауне. Все это было кошмаром.
— Последние две недели не были похожи на кошмар.
— Нет, но речь идет не о нас.
— Разве?
Она вздохнула.
— Да. Когда мы с Истоном расстались, он сказал, что хочет, чтобы я разобралась в себе, потому что я всем лгала, особенно самой себе.
Лукас фыркнул.
— Ну, естественно.
— Он был прав, — сказала она. — Я всем лгала. Я не говорила ему ни о тебе, ни о прослушивании. Я не могла с ним делиться каждой стороной себя. И у меня были сильные чувства к тебе, но я не могла в них тебе признаться, поэтому мы постоянно ругались. И я всегда врала самой себе, говоря, что я действую из правильных побуждений. Но это было не так. Я так поступала, потому что мне так было легче. И поэтому я рассказываю тебе, что виделась с Истоном. Потому что я не хочу тебе врать.
— Ты не врала мне, Саванна. Но я не понимаю, какого черта ты вообще с ним разговаривала. То есть, что вы могли друг другу сказать?
— Когда мы расстались, это не было окончательно. Это больше был…перерыв, чтобы посмотреть, можем ли мы немного передохнуть от наших проблем.
— Уверен, он очень хорошо отозвался о том, что ты теперь со мной.
Она снова скривилась.
— Ну, когда мы расходились, он сказал, что если в итоге я окажусь с тобой, то я только докажу его точку зрения. Что я предпочту удобство, вместо того, чтобы поработать над собой.
— Господи, Саванна. Ведь это не так. Разве ты не видишь, что он тобой манипулирует?
— Да, — вздернув подбородок, ответила она. — Манипулирует. Но мы странно расстались, и я чувствовала, что я должна была поговорить с ним.
Лукас нахмурился.
— Ты ни черта ему не должна, Саванна.
— Для меня это было важно, — призналась она.
Она не осознавала, насколько это было важно, пока не увидела его после работы. Узел в ее груди ослаб, и она поняла, что ей самой нужен был этот разговор не меньше, чем Истону.
— Мне хотелось все прояснить.
Он покачал головой. Едва сдерживаясь, чтобы не взорваться. Излучаясь волнами, вокруг него витала саднящая энергия. Словно он в любой момент мог воспламениться.
— Это нелепые игры разума, — прорычал он. — Ты ничего ему не должна. Ты не должна ничего прояснять. Ты не должна с ним видеться. Это все нахрен испортит!
Саванна сделала шаг назад от его гнева. Она знала, что он разозлится. Даже ожидала этого. В прошлом у них были жуткие скандалы. Но она не хотела, чтобы все дошло до такого. Ей просто хотелось, чтобы он ее понял.
— Лукас, прошу, — пробормотала она. — Ты ведь сам говорил, что между нами не было хорошей коммуникации. Я ведь могла это скрыть. Я не обязана была рассказывать о том, что случилось. И о том, что он приходил. Я могла соврать. Но вместо этого, я стою здесь, и говорю тебе правду.
Его охватила дрожь, когда он попытался сдержать растущий гнев.
— Хорошо. О чем вам с Истоном так отчаянно нужно было поговорить?
Она было уже открыла рот, чтобы ответить, но он просто поднял руку.
— Подожди, дай угадаю, — протянул он. — Он хочет, чтобы вы снова сошлись.