– Тебе нужно сегодня работать? – спрашиваю я.
– Только вечером. Единственный плюс этого паба, что здесь не подают еду, и мне не приходится батрачить на кухне, как раньше.
– Значит, ты умеешь готовить?
– Если перемешивание замороженных креветок и картошки фри на шипящей сковороде с маслом называется готовкой, то да, я умею готовить. Во всех других случаях – нет.
Он тянется за моей сумкой и достает книгу.
– Итак, что тебе нужно читать?
– Шекспира и греческие трагедии.
Он просматривает Титуса.
– Что за черт? Написано словно на другом языке!
Я смеюсь.
– Я не понимаю ни слова.
– Я тоже, половину времени.
Он снова убирает книгу в сумку.
– Тебе вообще никогда не хотелось поступить в университет? – спрашиваю я.
Он задумывается.
– Я никогда не считал это для себя возможным. Мои родители не настроены на высшее образование, – говорит он, подняв бровь. – Так что они никогда это со мной не обсуждали, плюс все это дерьмо с братом… Скажем так – школа не была моим основным приоритетом.
– Когда твой брат выходит из тюрьмы? – тихо спрашиваю я.
Он мрачнеет.
– Скоро у него досрочное условное освобождение. Надеюсь, к тому времени меня уже здесь не будет.
– Он вернется сюда, к вашим родителям?
– Да, – коротко отвечает он. – Мы с Дайсоном пойдем, спустимся вниз, чтобы дать тебе возможность позаниматься.
– Вовсе не обязательно, – быстро говорю я. Сейчас меня мало волнует учеба – я бы предпочла провести время с Джо. Но они с Дайсоном уже вскочили на ноги.
– Скоро вернемся.
– Хорошо. Спасибо, – отвечаю я.
Я наблюдаю, как Джо спускается по крутой зеленой тропе. Когда он исчезает из виду, я беру в руки книгу. Вздыхаю. Мне совершенно не до Шекспира, но, видимо, придется читать. Я разворачиваюсь и ложусь на живот, глядя на холм. Здесь удивительно уютно. Над головой пролетает чайка – высоко над океаном, но низко над землей. Я даже слышу шум ее крыльев. Пытаюсь читать. Высокая трава вокруг колышется на ветру. Тишина и покой. Мое тело расслабляется. Я пробегаю строчки взглядом, не понимая смысла. Потом на секунду закрываю глаза и наслаждаюсь солнечным теплом на спине.
И вот уже Дайсон лижет мне лицо.
– Ай!
– ДАЙСОН! – вопит Джо.
Я отталкиваю пса, но у меня истерика. Джо поднимается вверх по тропе, пытаясь бежать.
– Прости! – Тяжело дыша, он подбегает ко мне. Оттягивает низ своей футболки и вытирает ею слюни Дайсона с моих щек. Я смеюсь и не могу остановиться.
– Бестолковый пес наносит новый удар, – говорит он.
Он ощупывает мое лицо кончиками пальцев, чтобы убедиться, что не осталось слюны. Его руки медлят. Мои смешки иссякают, и я прямо встречаю его взгляд, а бабочки тем временем роятся в желудке.
– Боже, ты мне нравишься, – вдруг говорит он, и в ту же секунду я понимаю, что он собирается меня поцеловать. Сердце начинает колотиться как безумное. Я запрокидываю голову ему навстречу, и его губы прикасаются к моим – сначала нежно, а потом все более страстно. Понимаю, это банально, но у меня в голове словно взрывается фейерверк. Я ощущаю странное, непривычное покалывание во всем теле.
Он отрывается от меня, но не отстраняется. А потом словно из ниоткуда возникает огромный слюнявый собачий язык и лижет меня в щеку.
– Ай! – снова вскрикиваю я.
– Дайсон, отвали! – кричит Джо, отталкивая пса прочь. Мы переглядываемся и начинаем смеяться. – Когда буду целовать тебя в следующий раз, надо убедиться, что его нет рядом.
– Я не хочу так долго ждать, – возражаю я, притягивая его к себе. По-прежнему улыбаясь, он касается меня губами.
Мы бредем обратно к моему дому, держась за руки. Меня не покидает восхитительное чувство покалывания. Мы не торопимся, но все равно доходим до дома куда быстрее, чем хотелось бы. Машины моей мамы нет.
– Хочешь зайти перекусить? – с надеждой спрашиваю я.
– Гм… – Он смотрит на часы.
– Мамы нет, – добавляю я.
– Ладно, тогда давай.
Улыбаясь до ушей, я веду его к входной двери.
– Как думаешь, куда она уехала? – спрашивает он, заходя за мной, но оставляя Дайсона во дворе. Мы заперли калитку, чтобы он точно не убежал.
– Наверное, сидит где-нибудь на пляже, рисует.
– У вас здесь есть какие-нибудь ее работы?
– В оранжерее. Потом тебе покажу. Будешь сандвичи?
– С удовольствием.
– Ветчина с сыром? Арахисовое масло? Что тебе нравится?
– Ты, – с улыбкой говорит он, притягивая меня для нового поцелуя. Он прижимает меня к столешнице, я обнимаю его за шею. Поцелуй заканчивается куда быстрее, чем хотелось бы.
– Но об этом я тебе уже говорил, – добавляет он. – Так что ветчина и сыр. Давай помогу.