Анюта развернулась и без лишних слов пошла прочь от него. А Олег всё никак не мог оторваться от совершенно беззлобного лица мальчика. Но во взгляде ребенка была та самая тяжесть, что появляется у людей проживших целую жизнь.
Молодой Повелитель орды…
Слишком молодой, чтобы быть правдой — слишком правдивый, чтобы ему не поверить.
Идут. Пятьдесят тысяч человек — людское море под серыми стягами. Не воины и не солдаты. Среди мужчин много женщин и безусых юнцов. Они шагают хмурые, оборванные, с обреченностью застывшей в глазах. Поток серых лиц готовых на всё людей. Не воинство — сметённый на войну хлам земли. Но у каждого в руках есть чем защищаться, чем убивать. У мужчин винтовки и автоматы, старые дробовики — всё, что стреляет. У женщин и подростков при себе ничего, кроме ножа или куска заточенного металла. Среди толпы возвышаются конные всадники. Они сбиваются в неровный клин, готовя копья для быстрой атаки. Их много — толпа застилает перевал от края до края. Сзади людей подгоняет бой барабанов. Ритм рваный и больше пугающий, нежели воодушевляющий на борьбу.
Серая орда приблизилась к редутам Небесной дружины.
— И с этим сбродом мы должны драться? — присвистнул Славомир, отложив свой бинокль. — Когда мы шли на войну, все кричали про воинство с востока, а это просто голодные шатуны!
— Ты когда-нибудь видел пятьдесят тысяч шатунов в одном месте? — отозвался стоявший рядом с ним Чернолюб. Кроме старого бронежилета колдун надел на себя увесистый плащ расшитый узорами из мелкого бисера. Его облачение можно было назвать боевым, но лишь наполовину. Остальное было присуще скорее шаману, нежели командиру Небесной дружины.
— Если они до тебя доберутся, то без всякой жалости горло перережут, — продолжал Чернолюб. — Их сила в числе. Они попрут прямо на пулеметы и даже сомневаться не станут. Пока их много, ты орду не остановишь.
— Неужели вы будете по ним стрелять?! — прошептал Михаил, глядя на женщин и грязных мальчишек. Их молчаливая лавина пугала, но с каждой секундой разум осознавал масштабы «необходимой» жестокости. И весь этот кошмар должен был послужить основой для сказа…
С рассветом скитальца привели в блиндаж над передовыми позициями Небесной дружины. Не сложно было заметить, что боевой задор её командиров уже притупился.
— А что предлагаешь? Выйти да поговорить? — процедил воевода, опираясь на бруствер. — Проходите мол, дорогие гости, в западных городах орду вашу «ждали»! Нам с хлебом-солью встретить вас велено!
— Не-е-ет, — протянул Славомир. — Бойне быть. На что Повелитель надеется? Задавить нас телами отребья? Да тут мужиков только жалкая половина! И оружие у них выглядит так, как будто из него стрелять лишь себе на погибель! А у нас пулеметы и танки: лучше бы Серые через горы полезли…
И вдруг Михаил понял замысел Повелителя, от чего сердце похолодело.
— Это ему и нужно. Он не зря привёл их на перевал…
Внимание командиров сразу переключилось с орды на него. Старик же смотрел только на китежского воеводу.
— Повелитель специально привёл всех неугодных на бойню — их много, орда слишком большая! Его армия пополнялась людьми из общин, которые были разграблены во время похода. Теперь это не нужный груз — расходный материал. Он хочет избавиться от них руками Небесной дружины! Вот чем стала орда для людей — лишь местом в короткой очереди за смертью!
— Вот паскужий сын! — выругался Славомир. — Мы значит баб да сопляков убивать будем, а он на нас потом бросит главные силы?! Наверняка в той стороне, где бьют барабаны притаилось его лучшее войско! Да он просто хочет, чтобы мы на убогих боеприпасы потратили!
— Если не будем стрелять нас как овец перережут! — подал голос Красный Иван. Таврит говорил жёстко и без всякого возраженья. — Если Серый думает, будто у нас на всех патронов не хватит, то глубоко ошибается! Мы здесь стоим за своё и орду дальше не пустим. Прикажите огонь открывать, артиллерия их уже достать сможет!
Сам от себя не ожидая такого, скиталец вдруг закричал.
— Нет! Позвольте мне…
— Чего тебе? — надменно оборвал его глава скотоводов.
— Позвольте мне с ними поговорить. Словом остановить орду и не допустить кровопролития!
— Их там пятьдесят тысяч, — напомнил Ладон. — Не переоценивай своего таланта, скиталец. Среди них нет того, кто станет слушать тебя. Вся орда подчиняется лишь одному человеку, а он не будет сражаться в её первых рядах.