…Он очнулся от громкого скрежета. Руки сына подхватили отца и потащили вперёд. Навь бормотала что-то о «защите» и «предках», но старик плохо слышал.
— Осторожно, Анюта — не ударься об люк, — торопливо шептал Олег. Громкий звук замков запирания оглушил гудящую голову, яркий свет резанул по глазам и заставил зажмуриться. Вокруг стало тепло, даже душно.
— Где мы? — спросил старый скиталец, но его голос звучал не громче тихого шёпота.
— Потерпи, мы уже внутри бункера! Пришлось повозиться с кодами возле люка. Даже не представляешь, как долго мы разбирались!
— Код был на диске, — прохрипел Михаил, хотя его снова не расслышали.
— В файлах был код, но система не хотела его принимать. Я набирал и набирал, наверное раз сто вбил нужную комбинацию! Уже почти отчаялись, но двери наконец-то открылись!
— Радуйся, что вообще сюда добрались… — Мужчине казалось, что он сказал это громко, но на самом деле все слова выходили только тихим сипением.
— Не разговаривай — внутри груди всё хрипит. Похоже в этот раз тебя проморозило крепко.
Он больше не видел Светланы, но чувствовал запах трав и прикосновение мягких волос. Сын нашёл убежище, занёс его внутрь, но смерть от сказальца не отказалась. Она была рядом, хотя старику больше нечего было ей рассказать. Всё уже было сказано и признание дано. Михаил только ждал, когда же смерть наконец примет его в ледяные объятия. Так хотелось коснуться любимой, хотя бы уже в лучшем мире… И он вновь отключился — на этот раз без сновидений и образов. Умиравшее тело жаждало только покоя.
— Всё плохо. Ему становится хуже, — упавшим голосом промолвил Олег и снова провёл влажной тканью по лбу больного отца. Но никакой компресс не мог унять сильного жара. Скитальца почти сразу перенесли в медицинский блок, рассчитанный на несколько сотен кроватей.
…Убежище оказалось пустым, законсервированным и не тронутым. Оно могло спасти до двух тысяч жизней и уходило на три этажа в глубину. Здесь было всё: огромный склад продовольствия, заправленные генераторы, обновляемые запасы воды и рециркуляция воздуха. А главное — было тепло. Так тепло, что Олег поначалу даже задыхался от непривычно сухой атмосферы.
Целый день они вместе с Анютой обследовали новый дом. Это был чудесный искусственный мир созданный для спасения человека, но бункер не был использован. Никто из людей не добрался сюда из-за суматохи и паники. Вместо тысяч, здесь жили теперь только трое и один чёрный пёс. Они спустились в утеплённые переходы больше сорока Зим спустя после начала обледенения.
Анюта осторожно и с большим интересом осматривала каждый закоулок убежища. Её руки не расставались с винтовкой, она всё ждала найти угрозу или ловушки, но опасностей не встречалось. Светлое убежище полное техники было для неё как другая планета — кусочек застывшего прошлого — мир прежнего человека.
Олег не мешал ей освоиться и не мог думать ни о чем другом, кроме жизни отца. Здесь было лекарство и медицинская техника, но никого кто бы мог в этом всём разобраться. Сын посчитал, что отцу поможет простое тепло и забота, однако тому с каждым часом становилось всё хуже. Старый скиталец что-то сбивчиво бормотал и твердил в бреду имя Светланы. Горячка усиливалась и мысль о его скорой кончине становилась для Олега всё ближе.
— Всё плохо… — Повторил парень и отвернулся от пищи, которую Анюта принесла со складов. Вздохнув, охотница отложила грубо разорванные пайки и присела поближе к любимому. Сын не отходил от постели скитальца, он позабыл о еде и почти что не спал. Взгляд Анюты неосознанно блуждал по бледному лицу умиравшего.
— Боишься остаться один? Не бойся…
Олег поднял на неё вопросительный взгляд, глаза юноши совсем покраснели от переживаний.
— Я же с тобой, — торопливо добавила девушка. Анюта взяла его руку, словно это могло утешить. — Здесь можно жить целую вечность! Тепло, свет радом льется — такого места больше нет в Яви.
— Отца не станет, и в этом буду виноват только я. Как я мог отказаться от нашей семьи?!
Парень сокрушенно обхватил голову и крепко зажмурился.
— Ради меня, — напомнила тихо Анюта.
— Как я мог… — словно не услышав, продолжал терзаться Олег. Навь встала и, ещё раз посмотрев на горящего в бреду человека, ушла. В ней не было к нему жалости: он был опасен и хотел разлучить её со своим сыном. Если бы скиталец сейчас умер, для неё было бы лучше. Но не для Олега.