Уйти или остаться?
Перед глазами встал образ Олега, его боль и отчаянье. Любовь горевшая между ними заставляла решиться на страшное. Внутри вдруг завыл рассерженный Зверь, он прекрасно знал, как будет правильней. Но не слушая воя, Анюта тихо сказала себе:
— Я справлюсь и сделаю всё, что потребуется. Худо не будет.
Быстро расстелив простыню у подножия куста, она пустила в ход нож, начертив на снегу линию круга. Круг замкнулся и Навь оказалась внутри, наедине с нереальным огнем охватившим голые ветви. Сев перед кустом, Анюта смотрела на пляску синего пламени. Нужно было выжидать подходяще время, а точнее — мгновение.
Девушку начал одолевать сон, а рядом послышались хрустящие по снегу шаги. Кто-то зарычал очень близко, обдал своим смрадным дыханием, но она не обернулась. Нельзя было ей оборачиваться. Время текло, холод становился всё крепче. На Анютиных ресницах и волосах заблестел густой иней. Пальцы на рукояти ножа окоченели, хотелось покориться мягкому сну, но звуки за кругом страшили: низкий рык и гортанное карканье, вой и скрежет голодных зубов, свист когтей и наполненные яростью голоса. Эти голоса не могли принадлежать ни человеку, ни зверю.
— Прочь, прочь, — повторяла Анюта, не спуская с сиянья глаз.
«Доля неведома. Скорей всего, мы не свидимся более. Ты понимаешь?».
— Согласилась тогда, не откажусь и сейчас, — сжав зубы, ответила девушка.
Вдруг на кусте, прямо среди голых ветвей расцвёл цветок из яркого пламени. Лишь одно мгновение, лишь одно биение сердца, только вздох и он опадёт на землю мёртвыми лепестками. Но Анюта быстро схватила бутон и быстро его сорвала. Нож безжалостно распорол давно готовую к боли ладонь. Девушка зажала чудо-цветок, подпитав его собственной кровью. Вой и визг вокруг круга оглушили охотницу — тени требовали отдать им цветок, они тоже ждали его появления. Выскочив из круга прочь, Анюта не оглядываясь побежала. Стоило оглянуться и всё будет зря: тени её растерзают, оставят умирать на холодном снегу.
Дорога из узловатых корней цеплялась за ноги. Ветер со злостью ударил ей в спину, словно тоже присоединяясь к погоне за украденным цветом. Прижав израненную руку к груди, Анюта даже не дышала: лишь бы в целости донести чудо-цвет до убежища. Люк был распахнут, на его пороге стоял Олег с автоматом наперевес.
— Анюта! Что случилось?
Не останавливаясь, Навь забежала внутрь и ударила по кнопке экстренного запирания. Люк под пронзительный вой аварийных сирен встал на место и только тогда голоса понемногу утихли. Зелье медленно отпустило. Анюта почувствовала, как тепло бункера колет кожу на замёрзшем лице и руках. Из тёмного мира видений она вернулась к Яви. Всё тело трясло — то ли от переохлаждения, то ли от упадка сил после отвара.
— Что же ты делаешь?! — торопливо забормотал ей Олег. — Почему у тебя кровь на руках? Кто тебя ранил?
— Огонь-трава, — стуча зубами, разжала свою ладонь девушка. В алой крови лежало только несколько сухих веточек.
— Да какая же это «трава»? Это просто…
— Сделай настой и дай выпить отцу! — выпалила Анюта. Она силой вложила в руку Олега добытый великим трудом и опасностью цвет.
Сын скитальца заглянул в голубые глаза и пораженно спросил:
— Пятьдесят градусов мороза и ты вышла ради него? Ради отца?
— Нет. Не ради него. Всё сделано ради тебя…
Хуже не будет.
Олег приготовил принесённый Анютой подарок, даже не смыв с него кровь. Это были простые веточки с одного из стойких к морозам кустарников, но на них виднелись не успевшие раскрыться за короткое лето почки. Каким-то чудом они не умерли от холодов, сохранив в себе зародыш листа.
Приподняв отцовскую голову, сын напоил Михаила готовым настоем. Старый скиталец глотал целебное средство под опасливым взглядом спасительницы. Когда голова вновь опустилась к подушке, девушка ринулась прочь из медицинского блока. Олег поспешил поставить кружку на стол и выскочил следом. Он смог догнать Анюту только в коридорах убежища и, схватив её за здоровую руку, спросил:
— Почему же ты так его ненавидишь?! В чем же причина?
Глаза охотницы заметались под пристальным взглядом Олега.
— Не в гневе я на него. Не за что гневаться. Но жить он не должен. Не нужен он рядом с нами.
— Почему же тогда спасаешь?
— Не знаю, — искренне ответила Навь. — Нутро говорит — не спасать, а я делаю. Совсем одурела.
С ресниц покатились горячие слёзы. Анюта прижалась к Олегу, словно ища в любимом подтверждение своим же поступкам.