— Нет, я пограничником буду, — сказал Жека и добавил: — Теперь про телеграмму скажи.
— Да что про неё говорить? Опоздала она. Мы её потом получили и уже не сердились. Посмеялись, да и всё.
Жека представил себе лестницу с ледяными ступеньками. Он шёл по ней, а лестница тянулась всё выше и выше, до верхнего поста. Но это уже Жека видел во сне.
Про Кольчугиных, козу Виолетту и любовь
Когда солдаты стоят в строю в форме и зелёных фуражках, кажется, что они похожи друг на друга. А на самом деле они разные. Приехали на остров из разных мест, по-разному жили у себя дома или, как они говорят, «на гражданке».
Вечером на заставе интересней всего, даже если нету кино. У солдат, которые не находятся в нарядах, свободное время. В армии его называют личным. На скамейке возле клумбы бренчит на гитаре Женя, в Ленинской комнате кто-то читает, кто-то играет в шахматы. А ещё вспоминают, как кто жил «на гражданке» до того, как их призвали в армию.
У Володи Кольчугина в его большом селе, которое стоит на берегу глубокой, тёмной от густых таёжных деревьев реки, есть братья и сёстры — и постарше Жеки, и помладше, родные, двоюродные, троюродные, — тётки и дядья, дедушки и бабушки, и даже есть один прадедушка и одна прабабушка. Жека взбирается к Володе на колени, сидит и слушает. Не только Жека, но и солдаты иной раз не могут понять, про кого из своих Кольчугиных говорит Володя. А Володя удивляется непонятливости товарищей.
— Да это вовсе не тот дядя Ваня Кольчугин, — говорит он. — Тот на комбайне работает и женат он на тёте Насте. А этот дядя Ваня Кольчугин — бригадир полеводческой бригады. И жена у него тётя Маша. И сын Петька здорово на баяне играет. Ну что тут непонятного?
— А у дяди Вани Кольчугина — у того, который на тёте Насте женат, — у него сын на чём играет? — посмеиваются солдаты.
— У него дочки, — спокойно отвечает Володя, — Вера, Надя и Люба — мои двоюродные.
— У вас что, всё село — Кольчугины? — подзадоривают Володю солдаты и опять смеются. Это хорошо! «В армии без шутки нельзя» — так говорит отец. И Жека смеётся вместе со всеми. Но Володя говорит всё так же серьёзно:
— Нет, Кольчугиных только половина. Есть ещё и Силантьевы.
— Про Силантьевых в следующий раз расскажешь. Уморил! — хохочут солдаты.
А у повара Гены совсем другая история. Как-то стали солдаты косить траву для лошадей и коров. Сенокос — весёлая работа. Свежий, радостный запах скошенной травы не может развеять даже курильский ветер. Лучше всех косил Володя Кольчугин. Коса у него в руках, казалось, летает сама по себе, и следом за ней ложатся ровные ряды травы. Но стоило взять эту же самую косу кому-нибудь другому, она начинала тяжело и криво шаркать по траве. То срезала одни верхушки, то сама врезалась в землю. Даже мастер на все руки старшина Костя признался, что за Володей ему не угнаться. Только Гена, ко всеобщему удивлению, справлялся с косой не хуже Володи.
— У вас что, дома корова есть? — спросил кто-то из солдат. — Вроде ты городской, а не деревенский?
— Городской, — отвечал Гена. — Только город у нас, хоть и древний, но маленький, стоит на зелёных холмах. Коров у нас не держат, а вот козы имеются. У нас тоже коза есть, зовут Виолетта.
— Виолетта? — смеялись товарищи. — Ну и имечко у твоей козы!
— А это потому, что она на балерину похожа, — улыбаясь, отвечал Гена. — И музыку любит.
— Какой же музыке отдаёт предпочтение твоя Виолетта, — классической или современной? — потешались ребята.