— Из чьего номера ты вышел, Саид? — больше не было сил терпеть, хотелось выплеснуть все свое негодование. Кинуть в него Кораном!
Или по каким он там законам живет? — Ты спишь со своими стюардессами?
В ответ — такая же хитрая улыбка. За последние часы Вирджиния стала видеть ее чаще, но это уже раздражало.
— А разве мне запрещено это делать? — он кивнул, растягивая каждое слово. — Женщины созданы, чтобы ублажать мужчину.
Брови девушки выгнулись дугой. Ей не послышалось? Кажется, ее начало тошнить. Она не дошла еще до ресторана, а уже сыта по горло.
— В таком случае, Саид Шараф аль — Дин, я тоже буду вести себя так, как хочу, вернее даже, как требуют обязательства гражданской авиации. И никогда не попрекай меня, что я женщина. Я буду делать свою работу. Прошу уважать меня, — она обошла его, но остановилась совсем рядом и прошептала: — А твой отец знает, чем ты занимаешься в чужих странах?
С минуту они боролись взглядами — его черный пытался подчинить голубой. Но девушка не сдавалась:
— Наверно, ему будет интересно узнать.
Шах и мат. Он мог не замечать ее хоть годами, но теперь ему придется считаться с ней.
Она стояла рядом и смотрела ему прямо в глаза. Но в них не было испуга. В них не было даже раздражения. Странная реакция для человека, которого обвинили черт знает в чем и шантажировали.
Саид был сама неуязвимость и невозмутимость. Казалось, у него нет ни чувств, ни эмоций. Только медленно тлевший огонь в глубине его глаз выдавал его — хищник проснулся и притаился.
Она больше никогда не полетит с ним одним рейсом! Она устроит скандал в следующий раз, если их поставят лететь вместе! Но рано или поздно он возглавит авиакомпанию. И то, что в руках этого человека сосредоточится вся власть, ей не нравилось. Мухаммед всегда был добр и внимателен к своим людям, его уважали сотрудники. Саид Шараф аль — Дин — противоположность своему отцу.
Гордый, заносчивый. Под его руководством люди начнут увольняться.
Из-за его безразличия к ним. И она уволится первая.
— Ты все сказала?
Она вздрогнула и отпрянула от него. Ничего не оставалось, как гордо развернуться и уйти. В голове — каша из мыслей. Сейчас она позвонит Мэту и спросит, где он провел эту ночь. Глупо — не доверять своему мужчине, но она почувствовала, что ей необходимо это знать. Даже мусульмане живут по своим законам и нарушают их.
Лифт привез ее на первый этаж. Выкатив чемодан, Вирджиния достала телефон. Подойдя к девушке за стойкой, она отдала ей ключи, одновременно связываясь с Мэтом:
— Звоню из Парижа узнать, как ты?
Сонный голос на том конце тихо прошептал:
— Джини, который час?
Не важно, сколько времени. Важно, что она дала о себе знать:
— Соскучилась, не могла больше терпеть.
— У меня сегодня первый рейс в Доминикану, — он зевнул, и Вирджиния тут же потеряла нить разговора. В ее памяти всплыли цифры номера, из которого вышел Саид.
— Девушка, скажите, кто зарегистрирован в номере 433?
Пока та просматривала журнал, Вирджиния услышала еще один зевок Мэта.
— Этот номер числится на Саиде Шараф аль — Дине.
Вирджиния опустила телефон на стойку регистрации:
— Вы уверены? Его номер был рядом с моим.
Конечно, Саид мог позволить себе снять весь этот отель, но зачем ему два номера? Она не понимала — может быть, у него в каждом номере по женщине? А что? Полночи с одной. Полночи с другой. Они же полигамны, арабские мужчины, любят, когда у них много женщин.
— Он поменял номер. К сожалению, в первом не работал душ.
Вирджиния застыла. Это просто душ! Она обвинила его в похоти и сомнительных связях, а это всего лишь душ! Он уволит ее при первой же возможности.
— О Боже!
Она закрыла глаза, представив Саида. Грозного, свирепого Саида.
Теперь он не станет молчать. Хотя его молчания хотелось сейчас как никогда.
Сзади к ней кто-то бесшумно подошел, и девушка оцепенела.
Знакомый арабский аромат. Ей не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто стоит за ее спиной — она точно знала это.
— «Не следуй за тем, о чем у тебя нет знания: поистине, слух, зрение и сердце — все они будут об этом спрошены», — прошептал Саид ей на ухо. Это были слова из Корана. Вирджиния видела эту книгу и, хотя никогда не открывала ее, точно знала, — это именно оттуда. — Ты знаешь, что грозит за клевету в моей стране?
Она обернулась. Он был спокоен, но стоял слишком близко от нее.