— Ты с ума сошел! — крикнула Вирджиния. В голове не укладывалось.
Зачем такая настойчивость? Он точно баран! — скорее всего там выключена даже подсветка полосы.
— Я могу посадить этот Боинг без подсветки и с закрытыми глазами, — его раздражало ее возмущение. Возмущенная женщина — это взрывоопасный механизм. Но Вирджиния — пилот, должна учиться подавлять в себе эмоции, — сейчас день, мне не нужна подсветка.
— Ты не хочешь лететь в другой аэропорт, потому что это лишние затраты для авиакомпании? — наконец до нее стал доходить смысл его действий.
— Нет, — рявкнул он и отвернулся, — я хочу вернуть им то, что мне не принадлежит.
Ее возмущению не было предела. В памяти всплыли слова отца, когда он давал ей свои наставления перед первым рейсом. Ее отец…
Он капитан и такой же самоуверенный в себе пилот:
— Кто был твоим учителем, Саид?
Он взглянул на нее так, что можно было уже прыгать из самолета от страха, но она не сдавалась, смело смотрела на него и не отводила глаз.
— Даниэль Фернандес Торрес, знаешь такого?
Она-то знает! Теперь она поняла, что управляет Саидом.
Уверенность. Такой же самоуверенный, как и ее отец. Он сможет посадить самолет на полосу, которая сейчас закрыта. И она точно знает, что он сделает это.
— Я надеюсь, он хорошо обучил тебя, — произнесла она, смирившись, — закрылки в положении 5.
— Контрольная карта. Высотомеры.
— Настроены с левой стороны, настроены с правой.
Началась подготовка к посадке. Вдруг в наушниках раздался крик — диспетчер аэропорта явно нервничал:
— Какие высотометры? Я не давал вам разрешение на посадку! Я сейчас же свяжусь с администрацией авиакомпании «Arabia Airline»!
— Не стоит тратить время, — Саид перебил его, — сейчас я посажу самолет и сам приду к вам.
Он так и сделает. Потом. А сейчас не хотелось отвлекаться на ругань с диспетчерами. Главное — посадить самолет и выйти из него.
Вдохнуть свежий воздух…Саид нахмурился. Бали не лучшее место для этого. Видимо, так его наказывает Аллах — за то, что он работает с женщиной. Он будет гореть в пламени ада. А болезнь — это только начало. Ему надо держаться от Вирджинии подальше. Вернувшись в Дубай, он первым делом придет к отцу и… Что дальше? Останется в офисе? Среди бумажной пыли и за монитором компьютера? Нет. У него еще есть два захода солнца, чтобы решить все проблемы.
— Закрылки в положении 20.
Ее голос вывел его из задумчивости. Как он мог вообще о чем-то думать в такой важный момент!
— Я не давал разрешения на посадку! — голос в наушниках лишь разозлил:
— Я сам себе разрешил.
Вирджиния усмехнулась: простой ответ, но в духе Саида. С этим человеком лучше не спорить, он все равно сделает по-своему.
— Шасси.
Она потянула рычаг вниз, слыша грохот внизу — шасси вышли, и три зеленых света на панели зажглись:
— Выпущены.
— Принимай нас, Денпасар, — произнес капитан, и тут же бортовой компьютер начал отсчет:
— 2500 футов…
— Закрылки 30,— Вирджиния уже отчетливо видела зеленые деревья.
Но прекрасный вид уже не радовал.
— 1000 футов…500,400…
— Вижу полосу, — произнесла она, — подходим к минимуму.
Саид кивнул, отключая автопилот и беря штурвал в руки. Она позавидовала ему, мечтая сделать так же. Как жаль, пока капитан Саид, это невозможно.
Она смотрела на показания приборов на панели, временами поглядывая на полосу. Все ближе и ближе. Нет никаких огней, но Саид прав: когда светло, они просто не нужны:
— Но глиссадные огни…
Хотелось закрыть глаза руками и закричать, но она упорно продолжала смотреть вперед на полосу, слушая голос компьютера:
— 50,40,30,20,10…
Ее придавило к спинке кресла. Хотелось машинально схватиться за РУДы и потянуть их вниз, включить реверс и слышать шум обратной тяги. Это ее успокаивает. Отец не любит реверс, а она — наоборот.
Самолет загудел — Саид как будто услышал и исполнил ее желание.
— Добро пожаловать в Денпасар, — грустно и тихо прошептал Саид, но Вирджиния отчетливо это расслышала.
— Надеюсь, мы пробудем здесь недолго.
— Боюсь, что долго, — он отстегнул ремни безопасности.
Все. Теперь их ждала неизвестность. На сколько времени они застрянут здесь? Вирджинии не хотелось находиться в этом месте дольше получаса. Но он прав: они не могли вернуться домой, возможно, кто — то из них уже заражен. Ее плечи поникли, и взгляд опустился на собственные руки.
— Как ты себя чувствуешь?
Сколько раз он задал этот отвратительный вопрос? Когда спрашивают подобные вещи, то люди бессознательно стараются найти больное место и начать жаловаться. Нет, у нее ничего не болело, а жаловаться хотелось. Но не ему. Ему никогда не понять ее душевное состояние. Болела душа. Она не могла забыть то, что случилось на борту пару часов назад: