— Отлично, и не задавай больше этот вопрос, — сказано было грубо. В ответ он бросил на нее гневный взгляд, — никогда не спрашивай меня об этом.
Ему и не хотелось задавать ей этот вопрос, но она женщина, а женщины слабее, о них нужно заботиться. Вирджиния держалась, но он видел, что она расстроена. Бледные губы, потухший взгляд …Не расплакалась, потому что хочет казаться сильной. Эмоции для пилота — непозволительная роскошь. Но в летной карьере бывают разные случаи, этот — просто неприятный пустяк.
— Хорошо, — это единственное, что он произнес, — надеюсь, нам подадут трап, не хочу выпускать надувные, — это обойдется авиакомпании в круглую сумму.
Хотелось наорать на него. Хотелось выпрыгнуть из самолета без трапа и бежать подальше. Но куда? Сегодня любая дорога приведет к этому человеку обратно.
— Прикажи им, и они исполнят любое твое желание, — с сарказмом произнесла Вирджиния.
Он улыбнулся и вышел на связь с диспетчером.
Тела двух пассажиров вынесли в последнюю очередь. Потом появились люди в белых халатах со странными приборами в руках.
Они проверяли экипаж на наличие повышенной температуры тела, но все оказалось в норме, и их отпустили.
— Мне кажется, я в аду, — прошептала Вирджиния, спускаясь по трапу.
— Это я в аду, — Саид шел следом, думая о том, что ему сейчас придется созвониться с отцом. Возможно, Мухаммед поможет и вышлет частный самолет. Но… Лучше этого не делать еще пару дней.
Потерпеть и присмотреться к своим людям. Стюардессы имели тесный контакт с пассажирами и, скорее всего, заражены. Он не знал, какой инкубационный период у этой болезни. Никто не знал.
Аэропорт встретил их тишиной, как будто все вымерло вокруг. Стало жутко, и Вирджиния нахмурилась.
— Мне не с кем оставить сына, — сказала Милена старшей стюардессе.
Как только они прилетели, она сразу принялась звонить. — Как назло, все подруги в рейсах.
— Может быть, позвонить соседям? Вы в хороших отношениях?
— Это индийская семья, но я не доверяю им. Ричард — самое ценное, что есть в моей жизни.
Саид молчал, слушая их разговор. Он наблюдал за Вирджинией и видел ее волнение. Она переживала за чужого ребенка больше, чем за себя.
— Я позвоню крестному, — произнесла она, доставая мобильный телефон и привлекая к себе внимание двух стюардесс, — он заберет Ричарда к себе. Я надеюсь, что он не сильно занят. Жаль, что мои родители в Лондоне, они бы помогли точно.
— Не надо крестному, — голос Саида заставил Вирджинию замереть с телефоном в руке, — моя сестра заберет его. Говори адрес.
Бледными губами Милена прошептала адрес, и Саид произнес его абоненту в телефон. Он говорил на арабском языке, но Вирджиния понимала некоторые фразы. Он просил сестру приехать и забрать Ричарда. Он, Саид Шараф аль — Дин, просил за чужого ребенка! Ее собственный телефон чуть не выпал из рук. Она посмотрела на стюардесс и увидела их удивление. Они молчали, слушая капитана, не понимая ни слова. А он рассказывал о том, что случилось. Его улыбка на губах заставила ее еще больше удивиться. Она следила за каждым его движением и не узнавала. Саид любит сестру. При разговоре с ней он еще ни разу не нахмурился. Даже печальные новости он рассказывал спокойно и расслаблено, и от звуков арабской речи Вирджиния расслабилась.
Она вспомнила родной дом. Пустой, одинокий дом на берегу Персидского залива. Закат и азан, призывающий к молитве. Шум волн, перебивающий этот голос, и порыв ветра, уносящий его временами. Хотелось оказаться там, среди всего этого. Это ее дом.
Дубай — ее дом. Арабский город среди пустыни, гордый и величественный, как этот мужчина. Саид напомнил о нем. И его речь тоже.
— Все в порядке, — наконец произнес он на английском, и Вирджиния вернулась к реальности, — моя семья позаботиться о нем, можешь быть спокойна.
Милена заплакала от счастья. Саид нахмурился, не одобряя такой реакции. Женщины кинулись к ней, а он отошел в сторону. Он искал взглядом хоть одного работника аэропорта, но встретился с другим — голубым, чистым и очень удивленным.
— Шукран, — произнесла Вирджиния, — это не похоже на тебя. Мы благодарны тебе.
Проходя мимо, он на секунду остановился рядом:
— Ты просто меня не знаешь.
Она пожелала бы и дальше его не знать. Пусть он останется загадкой. Он бесчувственный мусульманин, наследник трона — этого будет достаточно.