— Или продадут кому-нибудь.
— Считай, уже продали. Мне.
— Ну, если так, то, пожалуй, отдадут.
— Куда они денутся, Сеня? А Султан пусть перед пенсией свежим воздухом подышит, вдоволь побегает по лугам без всяких поводков и команд. А у тебя дача, по-моему, в сторону Переславля?
Снегирев кивнул:
— Да, сорок километров по трассе «Урал» и десять в сторону.
— Хороший дом?
— Обычный, деревенский. Без газа, но с настоящей русской печкой. Баня еще в середине прошлого столетия построена, разогревается в момент и жар долго держит. Два сада — старый и молодой. Яблоки, груши, вишня. До черта, короче всего. Но это добро уже сошло. Просто так с женой отдохнем. По лесу гулять будем. Я порыбачу в пруду. Там, в отличие от Москвы-реки, мутанты еще не завелись. Обычные, нормальные караси, не сказать, чтобы крупные, чуть больше ладони, но я таких и люблю. Обжарить их в масле. Они хрустят, как сухари.
— У меня сейчас слюнки потекут.
— А ты с другом приезжай. Я адрес дам.
— Позвоню, если что.
— Можно и так.
В центр разминирования приятели прибыли в 10.58. Остальные офицеры отряда были уже там, суетились на первом этаже, метались от строевой части к финансовой и обратно. Начфин оставался верен себе, обязательно находил какие-то ошибки в бумагах. Впрочем, к данному моменту ему это уже надоело. Поэтому Снегирев с Галдиным оформились довольно быстро, получили по четыреста двадцать тысяч рублей.
Но уезжать Вадим не мог, пока не решил вопрос с Султаном. Для этого он должен был переговорить с Сердановым. Хорошо, что тот не уехал в министерство.
Командир отряда гуманитарного разминирования выслушал Галдина и неожиданно легко согласился:
— Хорошо. Хоть и не вышел срок службы пса, но он тоже заслужил отдых. А что за медаль висела у него на шее при построении в Хмеймиме?
— Монета в пять сирийских фунтов. Вадиг, тот самый паренек, семью которого Султан спас, переделал ее в медаль и вручил нашему псу. Я уже снял.
— Зачем? Пусть носит.
— Если ему надеть все медали, полученные за годы службы, то они волочиться по земле будут.
— Это тоже награда. Народная. Она дороже любой правительственной.
— Есть, товарищ полковник! Прицеплю к общему иконостасу.
— Тогда счастливого отдыха. Но не забывай о службе, будь всегда на связи и в готовности…
— Я все прекрасно помню, Леонид Андреевич.
— Погоди. Ты собирался к другу, да?
— Так точно! Деревня Чернуха, в шестнадцати километрах от Переславля.
— На чем собираешься ехать? Насколько я знаю, ты у нас единственный, не имеющий на данный момент машины. Электричками?
— Они туда не ходят. Да и насчет автобуса сомневаюсь.
— Но тогда тебе просто необходим автомобиль.
Галдин улыбнулся.
— Так точно. Поэтому сразу отсюда поеду в салон.
— Денег-то хватит на новую машину?
— Да. Я собирался взять «Ниссан Альмеру», а она в средней комплектации стоит недорого.
— А проедешь на ней по русскому бездорожью, особенно сейчас, когда дожди чуть ли не каждый день?
— С этим будут трудности, но мы умеем их преодолевать.
— Не стоит портить себе отпуск. Возьми в гараже «Рено Дастер». Не бог весть какой внедорожник, но все же попроходимей «Ниссана», да и деньги сбережешь. Купишь что-нибудь посолиднее, когда по лицензии начнем работать. Там бабки, сам знаешь, будут совсем другие. Кстати, в машине стоит очень хитрый навигатор. Наши спецы с ним славно поработали. Он теперь много чего показать может. Где-то в салоне припрятан сканер. Недавно ребята использовали его при выполнении одного очень непростого задания и на всякий случай оставили в машине.
— Спасибо, Леонид Андреевич. На этом «Рено», наверное, система обнаружения стоит?
— Конечно. Я в любой момент могу узнать, где ты находишься.
Галдин опять улыбнулся и заявил:
— Где машина, а где я? Это не одно и то же.
— Не забывай, что твой телефон даже в выключенном состоянии подает сигналы. Так что я в любом случае буду знать, где ты находишься. Отсутствие же таковых будет означать, что ты в опасности. Тогда в район выедет спецгруппа. Тебе надо, чтобы на рыбалке у костра из леса вдруг появились парни в полной боевой экипировке и насмерть напугали женщин?..
— Каких женщин?
— Вот об этом лучше не говори. Ты без них и дня прожить не можешь, естественно, когда не в командировке.
— Ошибаетесь, Леонид Андреевич. Сегодняшнюю ночь, например, я провел в гордом одиночестве.
— Серьезно?